КВИНТ ГОРАЦИЙ ФЛАКК • ПЕРЕВОДЫ И МАТЕРИАЛЫ
CARM. ICARM. IICARM. IIICARM. IVCARM. SAEC.EP.SERM. ISERM. IIEPIST. IEPIST. IIA. P.

переводчики


У некоторых переводчиков есть две или три версии перевода одного текста. В собрание включены все версии, в которых отличны минимум три строки. Если отличны только одна или две строки, приводится версия, которая считается более поздней.

Переводчики → Державин Г. Р., 18 перев. [убрать тексты]


carm. i iv solvitur acris hiems grata vice veris et favoni...


Тает зима дыханьем Фавона,
Взгляда бежит прекрасной весны;
Мчится Нева к Бельту на лоно
С брега суда спущены.

5 Снегом леса не блещут, ни горы,
Стогнов согрет не пышет огонь;
Ломят стада, играя, затворы,
Рыща, ржет на поле конь.

Нимфы в лугу, под лунным сияньем,
10 Став в хоровод, вечерней зарей
В песнях поют весну с восклицаньем,
Пляшут, топочут стопой.

Солнце лучом лиловым на взморье
Бросит как огнь, Петрополь вкушать
15 Свежий зефир валит в лукоморье 
Будешь и ты там гулять.

Едешь  и зришь, злак, небо, лес, воды,
Милу жену, вкруг рощу сынов;
Прелесть всю зришь с собой ты природы,
20 Счастлив сим, счастлив ты, Л...!

Что ж ты стоишь, так мало утешен?
Плюнь на твоих лихих супостат!
Если прибыток оный безгрешен,
Ревель что дал и Кронштадт?

25 Выкати дай, ты дай непременно
Бочку скорей нам устриц на стол;
Портер, вино, что искрами пенно,
Каплет что златом как смоль;

В толстом стекле что выжимки силы,
30 В свертках травы, что слаще сота;
Сок нам подай, что молнией в жилы,
Быстро летит что в уста!

Выставь нам все. Так, время приятно,
Должно твоих друзей угощать.
35 Дышат пока сады ароматно,
Розы спеши собирать.

Видишь, мой друг, и сам ты вседневно,
Миг что один не сходен с другим;
В мире земном все, видишь, пременно;
40 Гладкий понт часто холмим.

Самый твой торг  империй цвет, слава,
Первый к вреду, растлению шаг;
Блага лишь суть  здоровье, забава,
Честность  все прочее прах.

1804 г. Державин Г. Р., «Стихотворения», Л., 1957, с. 298.

Весна. К Л. Подражание Горацию.


carm. i v quis multa gracilis te puer in rosa...


Какой там молодец проворный,
Прекрасный, статный, вспрыскан весь
Водой душистой, благовонной,
В саду, в цветах между древес,
5 Тебя в беседке обнимает,
Толь страстно к сердцу прижимает
И огнь с смеющихся пьет роз?
И для кого ты так небрежно
На голубые взоры нежно
10 Спустила прядь златых волос?

Увы! Он сколько раз слезами
Омочит страстную любовь,
Как вдруг меж черными волнами,
Отплыв далеко от брегов,
15 Себя увидит, проклиная...
Так, Пирра, Пирра дорогая!
Кто столько легковерным стал,
Что век тобой мнит наслаждаться,
Тот должен искренне признаться,
20 Что бурь он в море не видал.

О злополучна и несчастна,
Безопытная молодежь!
Пред кем ты, бывши так прекрасна,
Свою, блистая, прелесть льешь?
25 Но если б что меня касалось,
Тебе ль, другой ли помечталось 
Скажу: бывал я на морях,
Терпел и кораблекрушенья;
Но днесь, в знак моего спасенья,
30 Висит уже спущен мой флаг.

Впервые: Державин Г. Р., «Сочинения», СПб., 1808, ч. 3, с. 9293.

Подражание Горацию. (Кн. I, ода 5.)


Ст. 10. Спустила прядь златых волос. «В сие время модная прическа женщин состояла в том, что спускали прядями волосы на лицо» (об. Д.). Здесь поэт говорит, очевидно, в времени, когда он переложил эту оду Горация, в которое действительно была такая мода, как свидетельствует сохранившийся портрет второй жены Державина. У Горация же не так: «...cui flavam religas comam», т.е. для кого ты подвязываешь русые волосы? См. выше стр. 252 стих: «На чело спустя власы».

Ст. 30. Висит уже спущен мой флаг. У Горация совсем иначе: говоря о спасении своем от опасной любви к Пирре, он применяет к своему положению обычай спасшихся от кораблекрушения вешать в храме в честь богов-избавителей доску, на которой изображался или описывался случай избавления, и при ней разные другие предметы в знак воспоминания или признательности.


carm. i viii lydia, dic, per omnis...


Скажи мне, Лидия, богов
Под клятвою прошу, почто ты Сибариса,
Любя, губишь, что ныне он
Возненавидел рать,  пыль, зной сносить могущий?
5 Почто, надев броню, верхом
Меж сверстных всадников не ездит и уздою
Стальнозубчатой не кротит
Бурливого коня, всех яростнейша галлов?
Зачем касаться Тибра он
10 Боится желтых волн и от борцов елея
Бежит, от яда как ехидн?
Сожженных зноем рук, оружие носящих,
Зачем не кажет, всем хвалясь,
Что пращею своей сподвижников всех далей
15 Он за поставленную цель
Пребрасывал кружцы тяжелые нередко?
И, древле как Фетидин сын
Пред слезным, жалобным паденьем Илиона,
Зачем он прячется от войск,
20 Чтоб и его на брань не увлекли с собою?

1811 г. Впервые: Державин Г. Р., «Сочинения», СПб., 1918, ч. 5, с. 205.

carm. i x mercuri, facunde nepos atlantis...


Красноречивый внук Атланта,
Меркурий! Дикий нрав смягчивший грубых смертных
И образ давший их движенью тел красивый
По правилам палестры

5 Тебя, богов и Дия вестник,
Пою, обретшего выпуклозвонку лиру,
В уловках хитрого, искусного все в шутках
Похитить, скрыть что хочешь.

Обманом некогда из стада,
10 Быв юн еще, волов ты свел у Аполлона,
И он, коль не отдашь, грозил; но стрел вмиг в туле
Не взвидев  рассмеялся.

Ты щедрого в пути Приама
Был вождь, как он Пергам оставил, и сквозь станиц
15 Прошед врагов, избегнул лютых стражей
Фессальских и Атридов.

Вчиняя души благочестны
В селеньях радости, и легкие их стаи
Гоняя золотым жезлом, ты всем приятен
20 Богам небес и ада.

1808 г. Впервые: «Чтение в Беседе любителей русского слова», СПб., 1811, т. 2, с. 4041.

carm. i xi tu ne quaesieris, scire nefas, quem mihi, quem tibi...


Не любопытствуй запрещенным
Халдейским мудрованьем знать:
Какая есть судьба рожденным
И сколь нам долго проживать?

5 Полезнее о том не ведать
И не гадать, что будет впредь;
Ни лиха, ни добра не бегать,
А принимать, что ни придет.

Пусть боги свыше посылают
10 Жестокий зной иль лютый мраз
Пусть бури грозы повторяют
Иль грянет гром в последний раз, 

Что нужды?  Будь мудрей, чем прежде,
Впрок вин не запасай драгих;
15 Обрезывай крыле надежде
По краткости ты дней своих.

Так!  Время злое быстротечно,
Летит меж тем, как говорим;
Щипли ж веселие сердечно
20 С тех роз, на кои мы глядим;

Красуйся дня сего благими,
Пей чашу радости теперь;
Не льстись горами золотыми
И будущему дню не верь.

1798 г. Впервые: Державин Г. Р., «Сочинения», СПб., 1808, ч. 2, с. 6869.

carm. i xx vile potabis modicis sabinum...


Сабинского вина, простого
Немного из больших кувшинов
Днесь выпьем у меня, Мецен!
Что сам, на греческих вин гнезда
5 Налив, я засмолил в тот день,
Когда, любезнейший мой рыцарь,
Народ тебя встречал в театре
Со плеском рук,  и гром от хвал
Твоих с брегов родимых Тибра
10 Звучал сверх Ватиканских гор.
Ты у себя вино секубско
И сладки пьешь калесски соки;
Но у меня их нет, и грозд
Ни формианский, ни фалернский
15 Моих не благовонит чаш.

Впервые: «Чтение в Беседе любителей русского слова», СПб., 1811, т. 2, с. 59.

carm. ii ii nullus argento color est avaris...


Не блещет серебро, в скупой
Земле лежаще сокровенным.
Скопихин! враг его ты злой,
Употреблением полезным
5 Пока твоим не оценишь,
Сияющим не учинишь.

Бессмертно Минин будет жить,
Решившийся своим именьем
Москву от плена свободить,
10 И тот Демидов, что с терпеньем
Свой век казну копил и вдруг
Дал миллионы для наук.

О! если Шереметев к дням
Своим еще прибавил веку,
15 То не по тем своим пирам,
Что были дивом человеку,
Где тысячи расточены,
Народ, цари угощены!

Где, как в волшебных неких снах,
20 Зимой в мороз, против природы,
Цветущую весну в садах,
Шумящие с утесов воды
И, звезд рассыпав миллион,
Свой дом представил раем он.

25 Нет! Нет!  не роскошью такой
Его днесь в свете прославляют;
Столы прошли, как сон пустой,
Их гости скоро забывают;
Но тем обрел он всех любовь,
30 Что бедным дал, больным покров.

Сии щедроты в род и род,
Как солнечны лучи, не умрут;
Со дня их на день блеск течет;
От Бельта до Амура будут
35 С почтением все зреть на них,
По сущность учреждений их.

Престань и ты жить в погребах,
Как крот в ущельях подземельных,
И на чугунных там цепях
40 Стеречь, при блеске искр елейных,
Висящи бочки серебра
Иль лаять псом вокруг двора.

Томимый скорбью водяной
Чем больше пьет, тем больше жаждет;
45 Вредом вред умножая свой,
Сугубой слабостию страждет,
Доколь причину он беды
Не выгонит из жил  воды.

Лишаясь неких польз своих,
50 Держа Владимиров равенство
В торгу противу стран чужих,
Стяжал и честь и благоденство;
Хоть часто чернь и злобный свет
И добродетель злом зовет.

55 Но нет! она в себе одной
Все блага смертных заключает;
Уча их оценять собой,
Тем лавр и пальму доставляет,
Кто мог без зависти терпеть
60 На злато равнодушно зреть.

1803 г. Впервые: «Друг просвещения», М., 1805, ч. 2, № 4, с. 79.

От неизвестного. Подражание оде Горация (кн. II, ода 2).


carm. ii ix non semper imbres nubibus hispidos...


Не беспрестанно дождь стремится
На класы с черных облаков,
И море не всегда струится
От пременяемых ветров;

5 Не круглый год во льду спят воды,
Не всякий день бурь слышен свист,
И с скучной не всегда природы
Падет на землю желтый лист.

Подобно и тебе крушиться
10 Не должно, Дашкова, всегда,
Готово ль солнце в бездну скрыться,
Иль паки утру быть чреда;

Ты жизнь свою в тоске проводишь,
По англинским твоим коврам,
15 Уединясь, в смущеньи ходишь
И волю течь даешь слезам...

1788 г. Впервые: «Московский журнал», 1791, ч. 1, № 3, с. 269274. Первые стихи оды являются подражанием первым стихам девятой оды Горация (II книга).  Западов В. А.

Ода на смерть графини Румянцевой к Н*.


carm. ii xvi otium divos rogat in patenti...


Спокойства просит от небес
Застиженный в Каспийском море,
Коль скоро ни луны, ни звезд
За тучами не зрит, и вскоре
5 Ждет корабельщик бед от бурь.
Спокойства просит перс пужливый,
Турк гордый, росс властолюбивый;
И в ризе шелковой манжур.

Покою, мой Капнист, покою!
10 Которого нельзя купить
Казной серебряной, златою,
И багряницей заменить.
Сокровищьми всея Вселенной
Не можешь от души смятенной
15 И самый царь отгнать забот,
Толпящихся вокруг ворот.

Счастлив тот, у кого на стол,
Хоть не роскошный, но опрятный,
Родительские хлеб да соль
20 Поставлены, и сон приятный
Когда не отнят у кого
Ни страхом, ни стяжаньем подлым 
Кто малым может быть довольным,
Богаче Креза самого.

25 Так для чего ж в толь краткой жизни
Метаться нам туды, сюды,
В другие земли из отчизны
Скакать от скуки иль беды
И чуждым солнцем согреваться?
30 От пепелища удаляться,
От родины своей кто мнит 
Тот самого себя бежит.

Заботы наши и беды
Везде последуют за нами,
35 На кораблях чрез волны, льды,
И конницы за тороками;
Быстрей оленей и погод,
Стадами облаки женущих,
Летят они, и всюду сущих
40 Терзают человеков род.

О! Будь судьбе твоей послушным,
Престань о будущем вздыхать;
Веселым нравом, равнодушным
Умей и горесть услаждать.
45 Довльным быть, неприхотливым,
Сие то есть, что быть счастливым 
А совершенных благ в сей век
Вкушать не может человек.

Век Задунайского увял,
50 Достойный в памяти остался!
Римникского печален стал;
Сей муж, рожденный проставляться,
Проводит ныне мрачны дни 
Чего ж не приключится с нами?
55 Что мне предписано судьбами,
Тебе откажут в том они.

Когда в Обуховке стремятся
Твоей стада, блея, на луг,
С зеленого холма глядятся
60 В текущий сткляный Псёл вокруг;
Когда волы и кобылицы,
Четвероместной колесницы
Твоей краса и честь плугов,
Блестят, и сад твой тьмой плодов,

65 Когда тебя в темнозелену,
Подругу в пурпурову шаль
Твою я вижу облеченну,
И прочь бежит от вас печаль 
Как вкруг вас радости и смехи,
70 Невинны сельские утехи,
И хоры дев поют весну 
То скука вас не шлет ко сну.

А мне Петрополь населять
Когда велит судьба с Миленой 
75 К отраде дом дала и сад
Сей жизни скучной, развлеченной,
И некую Поэта тень,
Да правду возглашу святую 
Умей презреть и ты златую,
80 Злословну, площадную чернь.

1797 г. Державин Г. Р., «Стихотворения», Л., 1957, с. 248250.

<Март или апрель 1797 г.> Капнисту.


carm. ii xviii non ebur neque aureum...


Не кость резная Колмогор,
Не мрамор Тифды и Рифея,
Не невски зеркала, фарфор,
Не шелк Баки, ни глазумея
5 Благоуханные пары
Вельможей делают известность;
Но некий твердый дух и честность
А паче  муз дары.

Почто же, мой вторый сосед,
10 Столь зданьем пышным, столь отличным
Мне солнца застеняя свет,
Двором межуешь безграничным
Ты дому моего забор?
Ужель полей, прудов и речек,
15 Тьмы скупленных тобой местечек
Твой не насытят взор?

В тот миг, как с пошвы до конька
И около, презренным взглядом,
Мое строение слегка
20 С своим обозревая рядом,
Ты в гордости своей с высот
На низменны мои, мнишь, кровы
Навесить темный сад кедровый
И шумны токи вод, 

25 Кто весть, что рок готовит нам?
Быть может, что сии чертоги,
Назначенны тобой царям,
Жестоки времена и строги
Во стойлы конски обратят.
30 За счастие поруки нету,
И чтоб твой Феб светил век свету,
Не бейся об заклад.

Так, так; но примечай, как день,
Увы! ночь темна затмевает;
35 Луну скрывает облак, тень;
Она растет иль убывает, 
С сумой не ссорься и тюрьмой.
Хоть днесь к звездам ты высишь стены,
Но знай: ты прах одушевленный,
40 И скроешься землей.

Надежней гроба дома нет,
Богатым он отверст и бедным;
И царь и раб в него придет.
К чему ж с столь рвеньем ты безмерным
45 Свой постоялый строишь двор,
И, ах! сокровищи Тавриды
На барках свозишь в пирамиды
Средь полицейских ссор?

Любовь граждан и слава нам
50 Лишь воздвигают прочны домы;
Они, подобно небесам,
Стоят и презирают громы.
Зри, хижина Петра доднесь,
Как храм, нетленна средь столицы!
55 Свят дом, под кой народ гробницы
Матвееву принес!

Рабочих в шуме голосов,
Машин во скрыпе, во стенаньи,
Средь громких песен и пиров
60 Трудись, сосед, и строй ты зданьи;
Но мой не отнимай лишь свет.
А то оставь молве правдивой
Решить: чей дом скорей крапивой
Иль плющем зарастет?

1791 г. Впервые: Державин Г. Р., «Сочинения», СПб., 1808, ч. 2, с. 196197.

Ко второму соседу. Вольный перевод Оды II 18. Стихотворение обращено к полковнику М. А. Гарновскому, управителю Потемкина. В 1791 г. Державин купил дом на Фонтанке в Петербурге и начал капитально переделывать его. Соседний же дом строил Гарновский. Написано, вероятно, во второй половине 1791 г.  Западов В. А.


carm. ii xix bacchum in remotis carmina rupibus...


Вакха вдали, верь мне потомство, я видел:
Меж диких он скал сидящий, петь учил песни
Нимф, ставших вокруг, внимавших его, и вверх
Завостренных ушми козлоногих Сатиров.

5 Эвоа! Дрожит еще сердце от страха;
Ужасом бога исполненно, скачет оно
С радости дикой. Эван! Щади, о щади!
От грозного тирса я трясусь, цепенея!

Позволь, да пою я о дерзких Тиадах,
10 О быстро текущем вине, млечных потоках,
И медь как из утлых древесных, дуплястых
Пней каплет на землю, извиваясь струями.

Так, позволь мне воспеть и о светлом венце
Блестящем меж звезд, твоей блаженной супруги,
15 О страшном паденье жилища Пентея
И о фракийска ­икурга пагубе лютой.

Ты волны далеких кротишь океанов,
И шумный вкруг холмов обтекая пустынных,
Жен бистонийских переплетше безвредно,
20 Связуешь власы змей ядовитых узлами.

Ты, буйна Гигантов вдруг крамола когда,
Вверх на верх по горам взгроможденным взмостяся,
К отчему царству взнеслась, с зевом ужасным
И с львиными Рета когтями, вспять ниспроверг.

25 От всех хотя ты, как искусный плясавец,
В шутках и играх любви способным был признан;
В бранях не меньше потом пример дал собой
И велик ты равно, как в боях, так и в мире.

Цербер в рогах золотых зрел тебя тихо,
30 И, ничуть не взревев, лишь хвостом обвивая,
С кротостью ластясь, трех языками зевов,
Вкруг смиренно лизал стопы твои и бедры.

Впервые: «Чтение в Беседе любителей русского слова», СПб., 1811, кн. 2, с. 115117.

К Бахусу. Ода Горация (кн. II, 19).


Ст. 8. От грозного тирса я трясусь, цепенея. Пораженный явлением бога, поэт боится ударов его тирса, жезла, обвитого плющом и виноградными листьями. Тиады ― вакханки (Thyades, от θυΐειν ― бесноваться).

Ст. 14. Твоей блаженной супруги. Ариадны, дочери Миноса, которую Вакх взял в супружество, когда она была оставлена Тезеем на острове Наксос. По Овидию, Вакх, для прославления Ариадны, снял с головы ее венец о семи алмазах и поместил его на небе, где камни превратились в искры (созвездие Венец Ариаднин).

Ст. 19. Жен бистонийских. Бистонийскими, или фракийскими женами Гораций называет вакханок, которые вплетали ехидн в свои волосы.


carm. ii xx non usitata nec tenui ferar...


Необычайным я пареньем
От тленна мира отделюсь,
С душой бессмертною и пеньем,
Как лебедь, в воздух поднимусь.

5 В двояком образе нетленный,
Не задержусь в вратах мытарств;
Над завистью превознесенный,
Оставлю под собой блеск царств.

Да, так! Хоть родом я не славен,
10 Но, будучи любимец муз,
Другим вельможам я не равен
И самой смертью предпочтусь.

Не заключит меня гробница,
Средь звезд не превращусь я в прах;
15 Но, будто некая цевница,
С небес раздамся в голосах.

И се уж кожа, зрю, перната
Вкруг стан обтягивает мой;
Пух на груди, спина крылата,
20 Лебяжьей лоснюсь белизной.

Лечу, парю  и под собою
Моря, леса, мир вижу весь;
Как холм, он высится главою,
Чтобы услышать богу песнь.

25 С Курильских островов до Буга,
От Белых до Каспийских вод,
Народы, света с полукруга,
Составившие россов род,

Со временем о мне узнают:
30 Славяне, гунны, скифы, чудь,
И все, что бранью днесь пылают,
Покажут перстом  и рекут:

«Вот тот летит, что, строя лиру,
Языком сердца говорил,
35 И, проповедуя мир миру,
Себя всех счастьем веселил».

Прочь с пышным, славным погребеньем,
Друзья мои! Хор муз, не пой!
Супруга! облекись терпеньем!
40 Над мнимым мертвецом не вой.

1804 г. Впервые: Державин Г. Р., «Сочинения», СПб., 1808, ч. 2, с. 315317.

Лебедь. Подражание оде Горация «К Меценату» (кн. II, ода 20). Лебедь  символ поэзии и света. Державин писал об этом стихотворении: «Непростительно бы было так самохвальствовать; но как Гораций и прочие древние поэты присвоили себе сие преимущество, то и автор тем пользуется, не думая быть осужденным за то своими соотечественниками, тем паче что поэзия его  истинная картина натуры» (Грот, 9, 260).  Западов В. А.


carm. iii i odi profanum volgus et arceo...


Прочь буйна чернь, непросвещенна
И презираемая мной!
Прострись вкруг тишина священна!
Пленил меня восторг святой!
5 Высоку песнь и дерзновенну,
Неслыханну и не внушенну,
Я слабым смертным днесь пою:
Всяк преклони главу свою.

Сидят на тронах возвышенны
10 Над всей вселенною цари,
Ужасной стражей окруженны,
Подъемля скиптры, судят при.
Но бог есть вышний и над ними;
Блистая молньями своими,
15 Он сверг Гигантов с горних мест
И перстом водит хоры звезд.

Пусть занял юными древами
Тот область целую под сад;
Тот горд породою, чинами;
20 Пред тем полки рабов стоят;
А сей звучит трубой военной.
Но в урне рока неизмерной,
Кто мал и кто велик, забвен:
Своим всяк жребьем наделен.

25 Когда меч острый, обнаженный
Злодея над главой висит,
Обилием отягощенный
Его стол вкусный не прельстит;
Ни нежной цитры глас звенящий,
30 Ни птиц весенних хор гремящий
Уж чувств его не усладят
И крепка сна не возвратят.

Сон сладостный не презирает
Ни хижин бедных поселян,
35 Ниже дубрав не убегает,
Ни низменных, ни тихих стран,
На коих по колосьям нивы
Под тенью облаков игривый
Перебирается зефир,
40 Где царствует покой и мир.

Кто хочет только, что лишь нужно,
Тот не заботится никак,
Что море взволновалось бурно;
Что, огненный вращая зрак,
45 Медведица нисходит в бездны;
Что лев, на свод несяся звездный,
От гривы сыплет вкруг лучи;
Что блещет молния в ночи.

Не беспокоится, что градом
50 На холмах виноград побит;
Что проливных дождей упадом
Надежда, цвет полей, не льстит;
Что жрет и мраз и зной жестокий
Поля, леса; а там в глубоки
55 Моря отломки гор валят
И рыб в жилищах их теснят.

Здесь тонут зиждущих плотину
Работников и зодчих тьма,
Затем что стали властелину
60 На суше скучны терема.
Но и средь волн в чертоги входит
Страх, грусть и там вельмож находит,
Рой скук за кораблем жужжит
И вслед за всадником летит.

65 Когда ни мраморы прекрасны
Не утоляют скорби мне,
Ни пурпур, что, как облак ясный,
На светлой блещет вышине;
Ни грозды, соком наполненны,
70 Ни вина, вкусом драгоценны,
Ни благовонья аромат
Минуты жизни не продлят.

Почто ж великолепьем пышным,
Удобным зависть возрождать,
75 По новым чертежам отличным
Огромны зданья созидать?
Почто спокойну жизнь, свободну,
Мне всем приятну, всем довольну,
И сельский домик мой  желать
80 На светлый блеск двора менять?

1798 г. Впервые: Державин Г. Р., «Сочинения», СПб., 1808, ч. 2, с. 6467.

Об удовольствии. Переложение оды Горация (кн. III, ода 1). Слово «удовольствие» означает «довольство малым».  Западов В. А.


carm. iii iv descende caelo et dic age tibia...


Сойди ко мне с небес, царица Каллиопа!
И громкою трубой, иль нежным звоном струн
От цитры Феба, иль когда предпочитаешь
Ты голос свой всему  воспой безмерну песнь.

5 Уже мне слышится, или я обаяясь
Прелестною мечтой брожу в густой чащи
Священных рощ и шум прохладного зефира
И тихий внемлю ток священного ручья?

Так на горе Вилькур еще в младенстве сущий
10 За рубежом родной Апулии моей,
Игрою утомлен, в сне сладком осененный,
Таинственно ветвьми я был от голубей.

Всем населяющим вершины Ахероний
Нависисты скалы лесных Бантиских дебр
15 И тучны пажити долин Низкоференских
Казалось жителям то неким чудом  что

Не уязвляемый ни от медведей лютых,
Ни черноядных змей, под злачным лавром я
И миртовой в тени почил священной рощи.
20 Не без покрова знать богов был отрок смел.

Меня, любящего струи и ваши песни
Ни с филипинских рать бежавшая полей,
Ни древо адское, ни волны Полинура
Не погубили морь сицильских в хлябях их.

25 Я ваш, Камены, ваш. На холмы ли Сабински,
В прохладный ли Пренест, в пологий ли Тибур,
Или в приморские вхожу вертепы Байски,
Нигде и ничего, быв с вами, не страшусь.

Доколе вы со мной, пловцом пущусь охотно
30 В ярящийся Босфор, в пески ливийски пеш,
Британов к странникам и конокан свирепых,
Пиющих конску кровь, Дон скифский посещу.

Вы подвиг Цезаря великого окончить,
Как размышляет он в пещере Пиерид,
35 И воинство свое шлет в бранях утомленно
Во грады на покой прохладой щедрите.

И днесь блаженные ему советы, кротки
Вдохнув, ликуете. Мы знаем, страшный гром
Чей сверг титанов полк; землей и морем бурным
40 Кто правит царствами и смертных и богов.

Немалым ужасом Юпитера смутила
Самонадейная та буйна юна рать,
Что силясь мышцами подъяв братосодружно
Лесистый на Олимп вскатить вверх Пелион.

45 Но что возмог Пифей? Что Мим ужасномочный?
Что с грозным станом мог гигантским Порфирьен?
Что Ред и Энцелад, надменно с корней рвавши
И в бешенстве своем бросавши дерева?

Против Эгида что гремящего Паллады?
50 И пламенный Вулкан, царица и небес
Стояла Хера где, и не слагающий ввек
С рамен своих стрелогремящий светлый тул,

И моющий власы рассыпанны, златые,
Струящися в ключах Кастальских чистых вод
55 И отчих родшися питающий дубравах
Ликийских, патернский и дельфский Аполлон?

Лишенна падает благоразумья сила
Под бременем своим. Благоразумьем же
Мощь размеряему возводят боги выше 
60 Но ненавистна им восставшая на них.

Свидетель слов моих да будет Гиг сторукий
И непорочныя Дианы Орион
Помысля на соблазн. Он скоро укрощенным
Стал в дерзости своей девической стрелой.

65 На собственных своих низверженна чудовищ
Земля, стеня скорбит о чадах тех ее,
Что сдхнуты молнией во мрачны бездны ада,
И Этна, брошенна на них, еще горит.

Нечестие стрещи определенна птица
70 Рвать невоздержного не престает до днесь
Тития печени, и влюбчива связуют
Пиритоя еще трехсотных склепы уз.

1808 г. Впервые: «Чтение в Беседе любителей русского слова», СПб., 1811, кн. 2, с. 4851.

carm. iii iv descende caelo et dic age tibia...


Сойди, бессмертная, с небес
Царица песней, Каллиопа!
И громкую трубу твою,
Иль лучше лиру нежно-звучну,
5 Иль, если хочешь, голос твой
Ты согласи со мной.

Уж, кажется, я слышу бег
Твоих по арфе резвых перстов,
Как гибкий при морях тростник
10 От порханья звенит зефиров,
Далеким вторясь шумом волн 
Таков твоих струн звон.

Уж в легких сизых облаках
Прекрасна дева с неба сходит 
15 Смеющийся в очах сапфир,
Стыдливые в ланитах розы,
Багряную в устах зарю,
В власах я злато зрю.

Во сладком исступленьи сем
20 Весь Север зрится мне эдемом,
И осень кажется весной;
В кристальных льдах зрю лес зеленый,
В тенях ночных поля златы,
А по снегам цветы.

25 Во мгле темно-зеленой там,
Я вижу, некто древ под сводом
Лепообразен, статен, млад 
Вокруг главы его сияют
Струями меж листов лучи,
30 У ног шумят ключи.

Кто сей, к которому идет
Толь весело любезна дева,
Как к брату своему сестра,
Как к жениху в чертог невеста?
35 Зрю сходство в их очах, чертах,
Как будто в близнецах.

Кто ты, божественна чета?
Как огнь, со пламенем сближаясь,
Един составить хочешь луч!
40 Не ты ли света бог прекрасный
Пришел с небес на землю вновь
Торжествовать любовь?

Уже согласие сердец
На нежных арфах раздается;
45 Безмолвно слушает земля;
Склонились башни, рощи, горы,
Ревущий водомет утих;
Стоит  глядит на них.

На мягкой шелковой траве,
50 В долине, миром осененной,
Где шепчет с розой чуть зефир,
Чуть синий ключ журча виется,
Чуть дышит воздух-аромат,
Возлюбленны сидят.

55 Вокруг их страстных горлиц вздох,
Песнь лебедей вдали несется,
Обнявшися кусты стоят,
Роскошствует во всем природа;
Все нежит, оживляет кровь,
60 Все чувствует любовь.

Стрела ее средь их сердец,
Как луч меж двух холмов кристальных,
По их краям с небес летя,
Сперва скользит, не проницает;
65 Но от стекла в стекле блестит,
И роза в них горит.

С Олимпа множеством очес
Сквозь твердь на них янтарну смотрит
Бессмертных лик, и мать богов,
70 Как вод в струях звезда вечерня,
С высот любуется собой,
В них видя образ свой.

Все улыбается на них,
Все пламень чистый, непорочный,
75 В сердцах их нежных и младых
Родящийся, благословляет.
Всем добродетель в них видна,
Как в воздухе луна.

В златой, блаженный древний век,
80 В красы земны облекшись, боги
Являлися между людьми,
Чтоб в образе царей, героев,
Устраивать блаженство их
Примером дел благих.

85 Так, кажется, и в них богов,
Их чад, или монархов племя
Мой восхищенный видит дух;
Он бодр  и бросит громы в злобу;
Она нежна  и сотворит
90 В себе невинным щит.

О, коль благословен тот век,
Когда цветущу, благовонну
Подобны древу своему
Сии младые ветви будут!
95 В тенях их опочиет мир,
И глас раздастся лир.

Но не в мечте ль, иль въяве я
С Дианой Аполлона вижу?
Нет, нет! Се, тот младой герой,
100 Тот отрок мой порфирородный,
Я чье рожденье воспевал,
Возрос и возмужал.

Се он, которому дары
Сносили геньи к колыбели,
105 И наделили всем его,
Чтоб быть на троне человеком,
А в человеке божеством,
Всех согревать лучом.

Се он с избранною своей!
110 Гордись, моя, гордися, лира,
Пророчеством теперь твоим;
Уже оно почти сбылося:
Мой полубог почти уж бог;
Он всех сердца возжег.

115 Россия! Радостный ток слез
Пролей, и возведи вкруг взоры,
И виждь  в трофеях у тебя,
Как сад, Екатерины племя
Цветет! Да поднебесной всей
120 Он даст цариц, царей!

Премудрость возлелеет их 
Народы, утомясь раздором,
Упросят их собой владеть.
Певица славы, Каллиопа!
125 Останься в звездной ввек стране 
Они здесь Музы мне.

1792 г. Впервые: «К Каллиопе в 31 день октября 1792 года», СПб., 1792, с. 38. Автор в издании не указан.

<Ноябрь 1792.> К Каллиопе. (На приезд великой княжны Елисаветы Алексеевны.) Написано на приезд в Петербург баденской принцессы, впоследствии императрицы Елисаветы Алексеевны. Заглавие дано оде по ее приступу в первой строфе, составляющей близкое подражание началу оды Горация к той же Музе (кн. 3, ода 4):

Descende coelo, et dic age tibia
Regina longum Calliope melos,
Seu voce nunc mavis acuta,
Seu fidibus citharaque Phoebi...

Но далее Державин совершенно отступает от Горация. Впоследствии он перевел всю оду римского поэта (см. под 1811 г. другую оду «К Каллиопе»). Настоящая ода вскоре после сочинения ее была издана отдельно под заглавием «К Каллиопе, в 31 день октября 1792 года», в четвертку, с означением года и места печатания (СПб., у И. К. Шнора), но без имени автора, и вместе с нею перепечатаны на бумаге того же формата и тем же шрифтом «Стихи на рождение в Севере порфирородного отрока». Потом ода «К Каллиопе» появилась в «Московском журнале» за октябрь и ноябрь 1792 (ч. VIII, стр. 131) с тем же обозначением при заглавии ее; далее в издании 1798, стр. 254, с подобным пояснением в выноске, и наконец в изд. 1808, ч. I, XVII, без всякого пояснения.  Я. Грот


Ст. 13. Уж в легких сизых облаках. Великая княжна была в сизо-голубом платье.

Ст. 15. Сапфир. Сапфир (греч. sappheiros), или сафир (по арабскому произношению), яхонт синего или голубого цвета; Державин чаще употребляет вторую форму слова (для примера см. выше, стр. 163 в Видении Мурзы, стих 83: «Сафиро-светлыми очами»).

Ст. 27. Лепообразен, статен, млад. Изображение Аполлона, когда он был в виде пастуха на земле.

Ст. 35. Зрю сходство в их очах, чертах. В то время находили действительно большое сходство между женихом и невестою.


carm. iii xxx exegi monumentum aere perennius...


Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный;
Металлов тверже он и выше пирамид:
Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,
И времени полет его не сокрушит.

5 Так! Весь я не умру, но часть меня большая,
От тлена убежав, по смерти станет жить,
И слава возрастет моя, не увядая,
Доколь Славянов род вселенна будет чтить.

Слух про́йдет обо мне от белых вод до черных,
10 Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал;
Всяк будет помнить то в народах неисчетных,
Как из безвестности я тем известен стал,

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
15 В сердечной простоте беседовать о Боге
И истину царям с улыбкой говорить.

О Муза! Возгордись заслугой справедливой,
И пре́зрит кто тебя, сама тех презирай;
Непринужденною рукой, неторопливой
20 Чело твое зарей бессмертия венчай.

Впервые: «Приятное и полезное препровождение времени», М., 1795, ч. 7, с. 147148.

ep. ii 'beatus ille qui procul negotiis...


Блажен!  кто, удалясь от дел,
Подобно смертным первородным,
Орет отеческий удел
Не откупным трудом  свободным,
5 На собственных своих волах;

Кого ужасный глас, от сна
На брань, трубы не возбуждает,
Морская не страшит волна,
В суд ябеда не призывает,
10 И господам не бьет челом.

Но садит он в саду своем
Кусты и овощи цветущи;
Иль диких древ, кривым ножом
Обрезав пни, и плод дающи
15 Черенья прививает к ним;

Иль зрит вдали ходящий скот
Рычащий в вьющихся долинах;
Иль перечищенную льет
И прячет патоку в кувшинах,
20 Или стрижет своих овец.

Но осень как главу в полях,
Гордясь, с плодами возвышает 
Как рад! что рвет их на ветвях,
Привитых им,  и посвящает
25 Дар богу, пурпура красней.

На бреге ли в траве густой,
Под дуб ли древний он ложится, 
В лесу гам птиц, с скалы крутой
Журча к нему ручей стремится,
30 И всё наводит сладкий сон.

Когда ж гремящий в тучах бог
Покроет землю всю снегами,
Зверей он ищет след и лог;
Там зайца гонит, травит псами,
35 Здесь ловит волка в тенета.

Иль тонкие в гумнах силки
На куропаток расставляет,
На рябчиков в кустах пружки, 
О, коль приятну получает
40 Награду за свои труды!

Но будет ли любовь при том
Со прелестьми ее забыта,
Когда прекрасная лицом
Хозяйка мила, домовита,
45 Печется о его детях?

Как ею  русских честных жен
По древнему обыкновенью 
Весь быт, хозяйский снаряжен:
Дом тепл, чист, светл, и к возвращенью
50 С охоты мужа стол накрыт.

Бутылка доброго вина,
Впрок пива русского варена,
С гренками коновка полна,
Из коей клубом лезет пена,
55 И стол обеденный готов.

Горшок горячих, добрых щей
Копченый окорок под дымом;
Обсаженный семьей моей,
Средь коей сам я господином,
60 И тут-то вкусен мне обед!

А как жаркой еще баран
Младой, к Петрову дню блюденный,
Капусты сочныя кочан,
Пирог, груздями начиненный,
65 И несколько молочных блюд, 

Тогда-то устрицы, го-гу,
Всех мушелей заморских грузы,
Лягушки, фрикасе, рагу,
Чем окормляют нас французы,
70 И уж ничто не вкусно мне.

Меж тем приятно из окна
Зреть карду с тучными волами;
Кобыл, коров, овец полна,
Двор резвыми кишит рабами, 
75 Как весел таковой обед!

Так откупщик вчерась судил,
Сбираясь быть поселянином;
Но правежом долги лишь сбрил,
Остался паки мещанином,
80 А ныне деньги отдал в рост.

1798 г. Впервые: Державин Г. Р., «Сочинения», СПб., 1808, ч. 2, с. 7073.

Похвала сельской жизни. Начало стихотворения  близкое подражание 2 эподу Горация, затем Державин отходит от античного оригинала, изображая «русские нравы и обычаи». В рукописи стихотворение называлось: «Горация похвала сельской жизни, соображенная с российскими нравами» (см. Грот, 2, 166).  Западов В. А.


ep. vii quo, quo scelesti ruitis? aut cur dexteris...


Куда, куда еще, мечи едва вложенны
В ножны, вы обнажа, стремитесь, вновь ярясь?
Поля ль от вас, моря ль не много обагренны,
И мало ль ваша кровь лилась?

5 Нет, нет! Не Рим ему враждебный и надменный
Низверг и превратил в перст пламем Карфаген;
Ни вольный Бритов род, цепями отягченный,
Сквозь врат торжеств введенный в плен.

Так, так  не от Парфян, но собственно враждою
10 Своей, крамолою падет ваш славный град.
Ни волк, ни лев, как вы, с столь яростию злою
Своих собратьев не губят.

Что ж за слепая месть, и что за вышня сила,
Иль грех какой стремит вас? Дайте мне ответ.
15 Но вы молчите. Что? Ваш бледность зрак покрыла!
Иль молний ужаснул вас свет?

Се строгий Рима рок, се злоба зверовидна,
Как заглушает ваш братоубийством глас!
С тех пор, как Ремова кровь пролита невинна,
20 Лежит проклятие на вас.

1808 г. Впервые: Державин Г. Р., «Сочинения», СПб., 1816, ч. 5, с. 194195. В издании во 2-м стихе 2-й строфы опечатка («пламем»); в рукописи  корректно.

На сайте используется греческий шрифт.


МАТЕРИАЛЫ • АВТОРЫ • HORATIUS.RU
© Север Г. М., 20082016