У некоторых переводчиков есть две или три версии перевода одного текста. В собрание включены все версии, в которых отличны минимум три строки. Если отличны только одна или две строки, приводится версия, которая считается более поздней.
carm. i i maecenas atavis edite regibus...
Отрасль ты, Меценат, древних царей земли,
ты и крепкий мой щит, ты и отрада мне.
Юность любит порой, тучами пыль подняв,
ловко столб обскакать, бегом колес гремя;
5 пальмой лоб увенчав, мнит победитель быть
равен вечным богам, мира владык сильней.
Счастлив тоже иной, если вокруг, теснясь,
римлян толпы его славой тройной честят.
Счастье видит другой в том, чтобы весь к себе
10 хлеб ливийский собрав, полный амбар набить.
Кто с любовью к труду пашет отцов поля,
всех сокровищ ценой тот не захочет стать
робким в море пловцом, кипрский корабль вести,
правя крепко рулем, волн рассекать валы.
15 Если страхом от бурь сильно купец смущен,
хвалит он, возвратясь, сладость родных полей;
все же в бедности жить он на морях отвык,
чинит сломанный челн, в море пускаясь вновь.
Любит старым вином чашу другой налить,
20 длинный день проводить, нежась в мечтах один
мягкой тенью лесов, или лежать в траве,
где истоки ручья свежей струей журчат.
Многих лагерный шум, труб и рожков призыв
столь же тешат войной, сколь матерям она
25 страх внушает собой. Бродит охотник злой,
холод ночи терпя, дом и жену забыв;
слышит — псы погнались, робкую лань подняв,
иль марсийский кабан бешено сети рвет.
Плющ мне лоб увенчал, равен богам я в нем;
30 рощ прохладный покой, нимф и сатиров хор
прочь отгонят толпу, если Евтерпа, вновь
флейт не спрятав моих, даст возвестить земле
лиры звонкой струной музы приятный дар.
Если ты, Меценат, в сонме певцов меня
35 числишь — выше небес я вознесусь главой.
1915 г. Рогович А., «Не равнодушным и не злым», М., 1915, с. 25—27.
Ода Горация I, книга I. (Размером подлинника.)
carm. i i maecenas atavis edite regibus...
О Меценат, царей потомок благородный,
тобою я силен, тобой и счастлив я.
Счастливым мнит себя ристалищ победитель,
когда в густой пыли и ловко обскакав
5 последний белый столб, под гром рукоплесканий
он едет, пальмовым украшенный венком,
и гордостью тогда чело его сияет,
и кажется ему, что равен он богам.
Другому дороги́ гражданские успехи,
10 когда на форуме, средь шумного собранья,
непостоянный Рим приветствует хвалой
на должность консула случайное избранье.
Другому хочется скупить весь хлеб ливийский
и полно доверху набить свои амбары.
15 На ниве дедовской смиренный хлебопашец
доволен жатвою, и никаких богатств
он не возьмет за то, чтобы́, оставив поле,
на кипрском корабле он плавал по морям.
Завидует купец его смиренной доле,
20 из бурных плаваний вернувшийся домой;
он хвалит горячо родных полей покой,
но, не привыкнув жить без крупных барышей,
вернется скоро он к починке кораблей.
Друг милой лености и тихого покоя,
25 и чаши пенистой массийского вина
под тенью дерева готов лежать часами,
иль у истоков вод журчащего ручья.
Других манит война — всех матерей страданье —
и ратных звонких труб воинственный призыв.
30 Охотник, о жене и доме позабыв,
под небом севера готов всю ночь прождать
пока поднимут псы оленя, иль кабан
забьется бешено в поставленных сетях.
Меня зеленый плющ, венчающий поэтов,
35 отметил славою, присущею богам,
а чернь презренная не знает рощ прохладных,
где нимфы легкие с сатирами резвятся;
лишь бы Евтерпа флейт моих не утаила,
и Полигимния мне лиру подарила.
40 Считаешь ты меня лирическим поэтом?
Тогда превыше звезд я вознесусь главой.
1915 г. Рогович А., «Не равнодушным и не злым», М., 1915, с. 28—29.
Ода Горация I, книга I. (Вольное переложение.)
carm. i ix vides ut alta stet nive candidum...
Белеют ярко горы высокие;
Под гнетом тяжким снега нависшего
леса склонились, и морозы
быструю реку сковали льдами.
5 Пусть воет буря; ты же в пылающий
очаг поленья щедро подкидывай,
и старым мне вином сабинским
чашу полней наливай из кружки.
Богам оставим мира правление;
10 утихнут вихри в море бушующем,
спокойно станут вновь вершины
и кипарисов, и старых вязов.
Что будет завтра — лучше не спрашивай,
цена как счастье все, что судьба пошлет;
15 ищи утехи, милый мальчик,
в сладкой любви и веселых плясках;
пока не видно снега в кудрях твоих,
люби ристалищ поле широкое
и нежный шепот милой девы
20 в час одинокий укромной ночи —
когда, лукаво скрывшись, красавица
вдруг тихим смехом выдаст убежище,
и ты в залог любви получишь
перстень с руки, уж готовой сдаться.
1915 г. Рогович А., «Противоречия», М., 1916, с. 21—23.
К Талиарху. Горация ода IX, книга I. (Размером подлинника.)
carm. i xi tu ne quaesieris, scire nefas, quem mihi, quem tibi...
Нет, вопросы оставь, друг дорогой, где нам конец придет;
смертным знать не дано волю богов, и вавилонских чар
ты понять не трудись. Лучше терпеть, все чему быть должно́!
Много зим ли прожить нам суждено — иль умереть с тобой
5 нам Юпитер судил этой зимой, бьющей этрусский брег
грозным холодом волн. Будь мудрецом! Чашу налив, оставь
долгой жизни мечту. В праздных речах жизнь промелькнет стрелой;
час сегодня лови меньше всего думая завтра жить.
1915 г. Рогович А., «Не равнодушным и не злым», М., 1915, с. 31.
Ода Горация XI, книга I. (Размером подлинника.)
carm. i xxvi musis amicus tristitiam et metus...
Как муз любимец, страха и горести
свирепой буре в море далекое
унесть отдам, и равнодушно
буду внимать как властитель грозный
5 жестоко правит севера странами.
Нарвав цветов, где воды прозрачные
журчат в лесу, сплети, о муза,
Ламию, другу, венок душистый.
Твой голос нежный слаще всех почестей;
10 смычком лесбосским, струнами новыми
прославь его, и пусть с тобою
песням любви твои сестры вто́рят.
1916 г. Рогович А., «Противоречия», М., 1916, с. 25.
К музе о Ламии. Горация ода XXVI, книга I. (Размером подлинника.)
carm. i xxxi quid dedicatum poscit apollinem...
Чего желает в храме молящийся
певец, из чаши льющий на жертвенник
вино? О чем своей молитвой
он Аполлона усердно просит?
5 Отнюдь не пастбищ тучных Сардинии,
ни стад несметных жаркой Калабрии,
ему ни злата, ни слоновой
кости, ни трав заливных не нужно.
Пусть давит грозди в тихой Кампании
10 владелец многих там виноградников,
и пусть купец из кубков полных
пьет, накупив, дорогие вина.
Ему, счастливцу, волны Атлантики
проплыть не диво трижды, четырежды
15 в году. Моей же пищей будут
легкие мальвы и плод оливы.
О сын Латоны, с жизнью беспечною
пошли здоровья, ясного разума,
и старость дай прожить с почетом,
20 тихо бряцая на струнах лиры.
1915 г. Рогович А., «Не равнодушным и не злым», М., 1915, с. 33.
Ода Горация XXXI, книга I. (Размером подлинника.)
carm. i xxxvii nunc est bibendum, nunc pede libero...
Вином налейте кубки, товарищи,
пускай веселой пляской земля дрожит —
теперь богов святых трапе́зы
время пришло украшать дарами.
5 Грешно нам было вина цекубские
цедить из бочек прежде, чем замыслы
царицы, ум терявшей в счастьи,
рушились. Грозно она мечтала
разрушить крепость, и с Капитолием
10 унизить Рима силу державную,
и с нею сонм мужей развратных
нас погубить замышлял свирепо.
Но скоро ярость грозных воителей
сменилась страхом гибели огненной —
15 всего один корабль спасенный
гонит стремительно Цезарь в море.
Работой весел гонит бегущую —
как хищный ястреб сизого голубя,
и как охотник зайца в поле —
20 с тем, чтоб ее заключить в оковы.
Она же гордо сносит опасности,
без страха видит меч угрожающий
и с быстрым флотом для спасенья
в гаванях тихих не ищет скрыться;
25 спокойным взором видя поверженным
престол свой царский, быстро решается,
и черным ядом змей шершавых
тело свое обрекает смерти;
На смерть решившись, сильная волею
30 она не хочет в царском величии
дозволить, чтоб ее в триумфе
пленную вез победитель гордый.
1915 г. Рогович А., «Не равнодушным и не злым», М., 1915, с. 35—37.
Ода Горация XXXVII, книга I. (Размером подлинника.)
carm. i xxxviii persicos odi, puer, adparatus...
Мальчик, я затей не терплю персидских,
пышных мне венков доставать не надо,
брось искать вокруг, где еще осталась
поздняя роза.
5 Мирт простой красив украшений чуждый,
мирт равно пристал и слуге на пире,
также мне, когда я лежу под тенью
лоз виноградных.
1916 г. Рогович А., «Противоречия», М., 1916, с. 39.
К молодому слуге. Горация ода XXXVIII, книга I. (Размером подлинника.)
carm. i xxxviii persicos odi, puer, adparatus...
Не надо нам венков, искусственно сплетенных,
Восточной пышности я, мальчик, не терплю;
И поздних алых роз, духами напоенных,
Я не люблю.
5 Простой зеленый мирт обоим нам пристоен,
Тебе — когда вином наполнишь кубок мой,
И мне — когда лежу я, счастлив и спокоен,
В тени густой.
1916 г. Рогович А., «Противоречия», М., 1916, с. 39.
Вольное переложение.
carm. ii iii aequam memento rebus in arduis...
Течет ли время в тяжких страданиях,
иль жизнь веселым праздником сложится,
и, нежась средь лугов душистых,
вина фалернские пить ты будешь —
5 сумей остаться, в час испытания,
спокоен духом, также и в счастии
не будь рабом страстей, о Деллий,
помни — тебе умереть придется.
Волною светлой с тихим журчанием
10 бежит ручей, и статно красуется
над ним сосна, и, тень бросая,
ветви склонил серебристый тополь;
Туда скорее вина и пряности,
и роз душистых, к вечеру вянущих,
15 вели принесть — пока жестоко
Парки твоей не прервали жизни.
Уйдешь от пастбищ, дорого купленных,
от вилл и Тибра с желтыми водами,
уйдешь — и всем твоим богатством
20 будет владеть твой наследник жадный.
Богат и знатен царским рождением,
иль в бедной доле люда бездомного —
ты все же без различья станешь
жертвой Плутона в подземном царстве.
25 Мы все сойдемся в пристань унылую,
где челн Харона в тьму безвозвратную
плывет, и всем плачевный жребий
рано иль поздно из урны выйдет.
1916 г. Рогович А., «Противоречия», М., 1916, с. 35—37.
К Деллию. Горация ода III, книга II. (Размером подлинника.)
carm. iii i odi profanum volgus et arceo...
Толпу с презреньем прочь отгоняю я.
Уймите крики! Песнью неслыханной,
служитель муз, на лире звучной
буду вещать молодым и чистым.
5 Цари земные страшны в странах своих,
Юпитер — властью выше самих царей,
когда, гигантов бросив в бездну,
правит землей мановеньем брови.
Сосед богатый рад виноградником
10 затмить соседа; гордый породою
спешит на форум, где соперник
славой и честью его сильнее;
иной являться любит с охраною
толпы клиентов — смерть, без различия,
15 судьбой слепою всех равняет,
знатным и слабым мешая жребий.
Над кем повиснет меч угрожающий —
тому не в радость яства Сицилии,
тому ни птиц, ни цитры пенье
20 сладкого сна не навеют ночью.
Витают нежно сны благодатные
под низкой кровлей скромного пахаря,
когда в тиши долин росистых
сонные воды зефир ласкает.
25 Кто жизнь устроил, малым довольствуясь,
тому не страшно море шумящее,
когда в глухую осень буря
диким порывом вздымает волны;
Не страшны градом грозди побитые,
30 и нет тревоги, если в полях посев
зальют дожди, иль зной засушит,
или жестоким побьет морозом;
Земли им мало! С шумом неистовым,
пугая рыб, подрядчик с рабочими
35 на дно цемент и камней груды,
мол созидая, бросают в море;
но страх и горе той же дорогою
идут повсюду, и не уйдут от них
ни всадник, вскачь коня пустивший,
40 ни быстроходный корабль на море.
Но коль ни роскошь мрамора Фригии,
ни пурпур, ярче солнца сияющий,
ни сладость вин и благовоний
счастья страдальцу вернуть не могут;
45 зачем же буду строить с затеями
дворец роскошный, зависть внушающий,
зачем, взамен моей долины,
тягость богатства искать я буду?
1916 г. Рогович А., «Противоречия», М., 1916, с. 27—29.
Горация ода I, книга III. (Размером подлинника.)
carm. iv iii quem tu, melpomene, semel...
Кто в день рождения тобою, Мельпомена,
Отмечен ласкою задумчивых очей,
Того не увлечет истмийская арена
В среду наездников и бешеных коней;
5 Не въедет пышно он в высокий Капитолий,
Украшен лаврами воинственных побед,
Развенчанных царей, наказанных неволей,
За колесницею своей ведя вослед.
Мне воды тихие и Тибур плодородный,
10 И зелень нежная таинственных лесов
Эолии размер подскажут благородный;
И в сонме избранном лирических певцов
Меня отметил Рим, властитель всей Вселенной,
И бледной зависти смолкает клевета.
15 На лире золотой, тобою вдохновенной,
Звенит пленительных созвучий красота.
И можешь, муза, ты, по прихоти желанья,
Безгласным рыбам дать, на удивленье всем,
Звук песней лебедя, и дар очарованья
20 Открыть избранникам незнаемым никем.
Когда я чувствую народа преклоненье,
И радует толпу присутствие мое,
Прославленный поэт, я знаю — вдохновенье
И все, чем я дышу, чем нравлюсь, — все твое.
1916 г. Рогович А., «Противоречия», М., 1916, с. 31.
К Мельпомене. Горация ода III, книга IV. (Вольное переложение.)
carm. iv vii diffugere nives, redeunt iam gramina campis...
Снег растаял в горах, уж травою покрыты равнины;
лес, зеленея, шумит;
все в природе живет; половодье прошло, и спокойно
реки текут в берегах.
5 Юным телом блестя, увлекая и Граций с собою,
нимфы ведут хоровод.
Быстрым бегом часов невозвратно текущее время
гонит бессмертья мечту —
зимний холод минул, но весну скоротечно сменяет
10 знойное лето, за ним
осень спешно идет, рассыпая плоды, но уж близок
все леденящий мороз.
Каждый год нам дает обновление вечной природы;
мы же когда низойдем
15 в недра темной земли за Энеем и Туллом — от смертных
тень остается и прах.
Что порукою нам, что всесильные боги позволят
завтрашний день пережить?
Помни — все, в чем себе в наслаждении жизнью откажешь,
20 жадный наследник возьмет.
Если час твой пробьет, и торжественный суд над тобою
Минос бесстрастный свершит —
верь, Торкват, ни твой род, ни твое красноречье, ни святость
к жизни тебя не вернут;
25 ибо даже самой невозможно богине Диане
жизнь Ипполиту вдохнуть,
также тяжких оков Пирифоя разрушить в Аиде
сильный не может Тезей.
1915 г. Рогович А., «Противоречия», М., 1916, с. 33—35.
К Манлию Торквату. Горация ода VII, книга IV. (Размером подлинника.)