КВИНТ ГОРАЦИЙ ФЛАКК • ПЕРЕВОДЫ И МАТЕРИАЛЫ
CARM. ICARM. IICARM. IIICARM. IVCARM. SAEC.EP.SERM. ISERM. IIEPIST. IEPIST. IIA. P.

переводчики


У некоторых переводчиков есть две или три версии перевода одного текста. В собрание включены все версии, в которых отличны минимум три строки. Если отличны только одна или две строки, приводится версия, которая считается более поздней.

Переводчики → Шатерников Н. И., 104 перев. [убрать тексты]


carm. i i maecenas atavis edite regibus...


Отпрыск  о Меценат,  прадедов царственных,
Утешенье мое, честь и защитник мой!
Страстно хочет иной пыль олимпийскую
Колесницею взбить, с жаркими осями
5 Столб пройти  и стяжать ветвь благородную.
Тот взнесен до богов, мира властителей,
Если граждан толпа, нравом изменчива,
Чтить стремится его трижды избранием;
Тот  коль спрячет себе, в собственных житницах,
10 Все, что можно смести с пажитей Ливии.
Кто ж мотыгой привык землю отцовскую
Рыть с любовью,  прельстить царством Атталовым
Было б трудно его: с лодкою кипрскою,
Робкий, пустится ль он в море Миртойское?
15 Ветра силы страшась, что с Икарийскою
Влагой спорит, купец нивы и тихую
Хвалит жизнь городка; в страхе ж пред бедностью
Быстро чинит корабль, бурей расшатанный.
Люди есть, что не прочь старого массика
20 Кубок выпить и дня долю рабочего
Иль в тени пролежать под земляничником,
Иль у тихих ключей влаги божественной.
Многих лагерь влечет, звуки сигнальные
Труб и с ними рожков,  войны, что каждая
25 Мать клянет. Зверолов медлит на холоде
В поле, нежность забыв милой жены своей,
Если верных собак свора завидела
Лань, иль марсский кабан крепкие сети рвет.
Мне ж плющевый венок, знак вдохновенного,
30 Доступ в небо открыл; роща прохладная,
Хоры легкие нимф вместе с сатирами 
Грань меж чернью и мной, если Евтерпою
Флейта мне вручена и Полигимния
Лиру строить мою хочет лесбийскую.
35 Если ж ты признаешь дар мой лирический, 
К звездам я возношусь в гордом величии.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 1. Написана в 23 году. Обращена к Меценату, который вел свой род от этрусских или «тирренских» царей, почему Гораций и называет своего покровителя «Отпрыск... прадедов царственных».


carm. i ii iam satis terris nivis atque dirae...


Уж довольно стлал по земле Юпитер
Снег и страшный град,  и десницей алой
В кремль святой метнув своих молний стрелы,
Рим напугал он,

5 Всех страша людей, не вернулся б грозный
Пирры век, чудес небывалых время,
Как Протей загнал из морей на горы
Стадо морское:

В сучьях вяза  рыб застревало племя,
10 Там, где раньше был голубям лишь доступ,
Сушу вал морской заливал, и плыли
Робкие лани.

Желтый Тибр, назад повернувши волны,
Их от моря мчал, накопляя ярость,
15 Царский смыть чертог угрожал и Весты
Храмы святые.

Шел, как мститель, он  и, роптаньям горьким
Вняв жены своей, нарушал он волю
Неба, левый брег затопив волнами,
20 Илии верный.

Нож точили мы на своих же граждан, 
Лучше б персам злым от него погибнуть.
Юность знает то, а ее все меньше...
Грех в том не наш ли?

25 Гибнет Рима власть,  и какого бога
Будет звать народ? И с какой мольбою
Дев святой собор перед Вестой станет?
Тщетны моленья!

Наш великий грех искупить кому же
30 Небо даст? Приди, появись, внемли нам, 
Тучей весь овит по плечам блестящим,
Феб-прорицатель!

Ты ль с улыбкой нам, о Венера, хочешь
Помощь дать? С тобой и Эрот, и Шутки.
35 Ты ли вспомнишь нас, позабытых внуков,
Марс-прародитель?

Сыт ты, страшно сыт от кровавой бойни;
Любишь клич войны и сверканье шлемов,
Любишь грозный взгляд на врагов убитых
40 Римской пехоты.

Или ты, свой вид изменив, крылатый
Майи сын, средь нас  человеком юным,
Терпишь речь о том, что пришел за гибель
Цезаря мститель?

45 О, поздней, поздней возвратись на небо!
Счастлив будь! Народ не покинь Квирина!
Ветер пусть тебя не умчит порывный,
Если за грех наш

В гневе ты! О, нет! Полюби триумфы
50 Здесь, отцом зовись, из сограждан первым,
И не дай набег совершать без мести
Мидянам, Цезарь!

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 2. Написана, вероятнее всего, в 21 году. Гораций призывает богов положить конец гражданским войнам, причем обожествляет Августа под видом Меркурия и называет его мстителем за гибель Юлия Цезаря.


carm. i iii sic te diva potens cypri...


Пусть же Кипра владычица,
Кастор, Поллук тебя, звезды блестящие,
Пусть владыка ветров ведет,
Слуг унявши своих, всех, кроме Япига.
5 О корабль!  тебе вверился
Наш Вергилий; молю  к берегу Аттики
Довези невредимого
И души сохрани ты половину мне.
Силу дуба, тройную медь
10 Тот у сердца имел, первый кто выпустил
В море грозное утлый струг
И поплыл, не страшась ярого Африка,
Что кипит с Аквилонами,
Злополучных Гиад, Нота свирепого, 
15 Нет сильнейшей на Адрии
Власти,  бьет ли волной, или покой дает...
Шага смерти боялся ли,
Кто увидел без слез чудо пловучее,
Море, волнами вздутое,
20 И коварный утес Акрокеравния?
Тщетно выделил мудрый бог
С океанской волной несогласимую
Сушу,  лодки безбожные
По запретной воде дерзко запрыгали!
25 Все изведать решившийся,
Род пустился людской  в грех, на запретное
Дерзновенный Япета сын
Злым обманом своим  людям огонь принес...
Лишь из дома небесного
30 Был похищен огонь,  хворь с лихорадками
Ратью новой к нам двинулись,
И далекая смерть, хоть неминучая,
Шаг свой тихий ускорила.
Рвется в небо Дедал, в дали просторные,
35 На крылах, что нам не даны,
И дорогу Геракл за Ахеронт нашел.
Нет для нас недоступного:
В небо, в небо летим  в нашем безумии,
И не терпим, чтоб молнией
40 В нас Юпитер метнул за злодеяния.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 3. Написана в 19 году на отъезд Вергилия в Грецию.


carm. i iv solvitur acris hiems grata vice veris et favoni...


Прогнана в срок свой зима засиявшими
днями с тихим ветром;
Ладьи сухими повлекут полозья;
В стойлах и скот не стоит  там не радостно;
5 дом бросает пахарь;
Сребристым снегом луг уж не белеет.
Вот хороводы ведет при сиянии
лунном Киферея;
С ней нимф и граций милое сплетенье, 
10 В пляске, размер соблюдя, они движутся,
а циклопов кузни
Вулкан обходит, в зное, огнеликий.
Кудри пора, умастив, или зеленью
мирта вновь украсить,
15 Или цветами, ведь земля прогрета;
В рощах тенистых пора приношением
чтить кровавым Фавна,
Козленка ль хочет, иль овечку в жертву.
Смерть без изъятья ко всем стукнет бледная 
20 к бедным в их лачуги,
К царям в чертоги. О, счастливый Сестий!
Жизни недолог нам срок, и надеждою
долгой брось питаться, 
Тебя охватят ночь и мертвых тени, 
25 Скудное царство возьмет, власть Плутонова;
раз туда исчезнешь,
Не будешь править пиршеством, как ныне,
Нежным Ликидом тебе не пленяться там:
юношам кумиром
30 Он стал всеобщим; скоро дев пленит он.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 4. Обращена к другу Горация, Луцию Сестию.


carm. i v quis multa gracilis te puer in rosa...


Кто там стройный тебя, в розах рассыпанных,
Благовоньем облит, держит в объятиях,
Пирра, в гроте прохладном?
Ты ж, в наряде без роскоши,

5 Волос русый плетешь. Слез  переменчивость
И твоя, и богов  сколько несет ему!
Непривычному в диво
Море, ветром взметенное.

Пьет он счастье теперь,  ты, золотая, с ним!
10 Верит  будешь любить, будешь верна ему!
Он не ждет перемены
Ветра. Жалок в неведении

Обольщенный тобой! Мною ж повешено
По обету во храм  так и доска гласит 
15 Платье мокрое  жертва
Моря богу могучему.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 5. Обращена к неизвестной нам женщине, вероятно гетере, которую Гораций называет вымышленным именем Пирры.


carm. i vi scriberis vario fortis et hostium...


Варий может, орел песни Меонии,
Славить храбрость твою, войны победные, 
В море ль, в конном бою ль, войско отважное
За тобой в битву ринулось.

5 Мне ж, Агриппа, не петь песен восторженных,
Не итти по следам гнева Пелидова;
И скитанья в морях грека лукавого,
Ужас дома Пелопова 

Не по мне. Я ведь мал, там же  великое...
10 Мирной лиры моей Муза и стыд простой
Не дадут умалять подвигов Цезаря
И твоих, коль таланта нет.

Кем в кольчуге стальной Марс по-достойному
Был бы пет? Мерион, пылью троянскою
15 Весь покрыт, и Тидид, равный богам самим,
В чем Паллада помощница?

Я пирушки пою, пылких я девушек
Бой пою на ногтях гладких  с мужчинами.
Без любви ли живу, или костром горю,
20 Как всегда, легкомысленный...

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 6. Обращена к Марку Випсанию Агриппе, сподвижнику Августа.


carm. i vii laudabunt alii claram rhodon aut mytilenen...


Будут иные хвалить Родос, Эфес, Митилену,
Стены Коринфа, у моря двойного,
Фивы, Вакхову сень, или Дельфы, где храм Аполлона,
Иль фессалийскую Темпе  долину.
5 Есть и такие, что град непорочной прославят Паллады
В песне своей, непрерывно звучащей,
Только б венок получить из оливы, что рвут отовсюду.
Тот, у кого наичтима Юнона,
Конеобильный Аргос назовет, золотые Микены.
10 Но не влечет меня к Спарте суровой
Иль к плодоносным полям, что Лариссу кругом облегают, 
Грот Альбунеи звучащий люблю я,
Мой Аниэн, что бежит так стремительно, рощи Тибурна,
Влажных садов говорливые струи.
15 Как убегают с небес облака от приятного Нота, 
Он беспрерывных дождей не наводит, 
Так же и ты научись, как мудрец, принести разрешенье
Жизни трудам и печальным раздумьям
Сладким,  о, Планк мой,  вином, где б ты ни был: сверкает ли лагерь
20 Лесом знамен вкруг тебя, иль густая
Тибура роща кругом. От отца убежав с Саламина,
Тевкр, опоясав венком тополевым
Лоб, увлажненный вином,  говорится в преданьи,  утешил
Милых товарищей, грустью объятых:
25 «Рок бы куда ни помчал (он добрее родителя будет),
Всюду пойдем мы, товарищи-други!
Места отчаянью  нет! Будет Тевкр и вождем, и провидцем,
Верное дал Аполлон обещанье:
Новый себе Саламин вы на новой земле обретете».
30 Храбрые мужи! Вы худшего много
Раньше узнали со мной... Так рассейте вином вы заботы.
Завтра же  снова в огромное море!»

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 7. Обращена к Луцию Мунацию Планку.


carm. i viii lydia, dic, per omnis...


Лидия, ради неба,
Говори, зачем  я молю  ты Сибариса губишь,
Страстная? Вот от солнца
С поля он бежит,  выносить пыль и лучи он мог бы.
5 Вот в боевых ристаньях
Он с другими в ряд не летит, лошадь уздой зубчатой
Галльскую не смиряет.
Желтый Тибр зачем напугал юношу? Мазь оливки,
Будто бы яд змеиный,
10 Страх рождает в нем  и теперь Нет на руках и знака
Синего; прежде мог он
Диск бросать не раз за предел или метальный дротик.
Где же пропал? Богини
Так Фетиды сын был укрыт перед паденьем Трои
15 Горестным, чтоб мужское
Одеянье влечь не могло к бою с ликийской ратью.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 8. Обращена к Лидии, имя которой, как и имя Сибариса,  вымышленное.


carm. i ix vides ut alta stet nive candidum...


Ты видишь  снегом белым весь искрится
Соракт; не могут бремени тяжкого
Сдержать леса, и от мороза
Резкого течь перестали реки.

5 Прогоним холод. В печку подбрасывай
Дрова обильно, и из сабинского
Сосуда лей вино, что крепло,
О, Талиарх мой, четыре года.

Богам оставим прочее: стоит им
10 Ветров смятенье в море взволнованном
Унять  и станут без движенья
И кипарис, и старинный ясень.

Что будет завтра,  бойся разведывать,
И сколько случай дней ни пошлет тебе,
15 Считай на прибыль их. Ты молод, 
Сладкой любви не минуй и плясок,

Пока угрюмой нет у цветущего
Еще сединки, Форум, ристалище,
И под ночь тихое шептанье
20 В час сговоренный,  всего изведай.

Твоим пусть будет смех, что из дальнего
Угла укажет деву, и сорванный
С руки ль ее залог любовный,
С пальца ль, упорного лишь притворно.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i x mercuri, facunde nepos atlantis...


О, Атланта внук, красноречьем славный!
Дикий нрав людей первобытных, умный,
Сгладил речью ты, а палестрой сделал
Тело красивым.

5 Песнь тебе, богов с их отцом великим
Вестник и творец двурогатой лиры.
Шуткой можешь ты и украсть искусно,
Что пожелаешь.

Был ребенком ты,  Аполлон с угрозой
10 Стал тебя бранить, чтобы стадо отдал,
Что угнал хитро... но, лишен колчана,
Вдруг рассмеялся.

Царь Приам-богач, Илион оставив,
Шел с тобой, и вот  миновал Атридов
15 Грозных он, огни фессалийцев, лагерь,
Трое враждебный.

Добрых ты ведешь к беспечальной сени:
Тут своим жезлом золотым ты держишь
Всю толпу теней  и на небе мил ты,
20 И в преисподней.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 10. В этой оде, обращенной к богу Меркурию (Гермесу), Гораций перечисляет почти все существенные атрибуты этого божества.


carm. i xi tu ne quaesieris, scire nefas, quem mihi, quem tibi...


Нет, расспросы оставь,  грех узнавать, мне ли, тебе ль какой,
Левконоя, конец небо пошлет, и вавилонское
Брось гаданье пытать. Что б ни пришлось, лучше всё вынести, 
Много ль зим указал бог провести или последнюю,
5 Ту, что к груде неся скважистых скал волны тирренские,
Мощь их бьет. Будь умна, вина цеди и на короткий срок
Долгих планов не строй. Мы говорим, время ж завистное
Мчится. Миг уловляй, меньше всего веря грядущему.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 11. Одна из самых характерных для миросозерцания Горация од; обращена к неизвестной Левконое.


carm. i xii quem virum aut heroa lyra vel acri...


Из мужей кого, из героев, Клио,
С лирой станешь петь или флейтой звонкой,
Из богов кого? Повторит чье имя
Эхо живое

5 Иль в густой тени геликонской рощи,
Иль где Пин да склон, или Гем холодный?
Там, на Геме, лес за Орфеем звучным
Двинулся слепо:

Силу мать дала  удержать теченье
10 Быстрых рек, и ветр чаровать проворный,
И дубы, что в слух превратились, двинуть,
Звуком чаруя.

Песнь с чего ж начать? Не с хвалы ль обычной
В честь отца богов и людей владыки?
15 Морем правит он, чередуя время,
Землями, миром...

Выше, чем он сам, не родил Юпитер,
Равных нет ему иль его второго...
А за ним  почет воздаем великий
20 Деве Палладе:

К бою  смелость в ней! Пропустить могу ли,
Вакх, тебя и ту, что гроза для хищных,
Иль тебя забыть, Аполлон, стрелою
Меткою грозный!

25 Песнь тебе, Алкид! Сыновьям я Леды
Песнь пою: один  знаменитый конник,
А другой  боец. Заблестят лишь в море
Белой звездою, 

И бежит вода со скалы, волнуясь,
30 Стихнет ветра вой, облака растают,
И волна падет на бурливом море, 
Братьев то воля!

Кто за ними вслед? Или ты, о Ромул,
Нума ль, кроткий царь, или ты, Тарквиний,
35 Властью грозной горд, иль Катон,  решу ли, 
Смертию славный?

Регул, Скавры, ты, при победе Пуна
Дух великий свой не щадивший Павел,
Ты, Фабриций,  всех в благодарной песне
40 Славить я буду.

Тот последний, с ним и косматый Курий,
И Камилл  в войне свою мощь явили:
Их  клочок земли высылает скромный,
Жесткая бедность.

45 Скрыто, будто дуб, для Марцеллов слава
Все растет, растет... Но других светлее
Юлиев звезда, как луна средь хора
Звездного неба.

Ты, отец людей и хранитель вечный,
50 Сын Сатурна! Цезарь великий роком
Попеченью дан твоему: ты  первый,
Он  за тобою.

Грозных нам парфян победит ли в битве
И в триумфе их поведет достойном,
55 Иль других врагов, на востоке дальнем,
Индов и Серов, 

Равный пусть вторым, на утеху землям,
Правит он! Олимп колесницей тяжкой
Двинешь ты, метнув своих молний стрелы
60 В рощи порочных.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 12. Написана в 29 году, по возвращении Октавиана в Рим после завоевания Египта.


carm. i xiii cum tu, lydia, telephi...


Если хвалишь у Телефа
Шеи розовый цвет, руки у Телефа 
Чистый воск,  горе, Лидия!
Печень вздута моя желчью кипящею.
5 Мысль пропала, и пятнами
Все покрылось лицо; щеку украдкою
Слезы мочат  и выдадут,
Как всю душу мою медленный огнь палит. И
Мучусь, если блестящие
10 Плечи в ссоре тебе, в пьяной горячности,
Испятнят, иль безумец злой
Зубом памятный знак в губы вожмет тебе.
Если б ты меня слушала,
Знала б, верен ли тот, кто дикарем возьмет
15 Ротик милый, где сладостный
Нектар дышит, самой влитый Венерою.
Трижды благо  и счета нет 
Тем, кто в жизни провел связь неразрывную, 
И не раньше, чем смерть придет,
20 Разлучит их любовь, жалоб не знавшая.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 13. Лидия, к которой обращена ода, и Телеф  имена вымышленные.


carm. i xiv o navis, referent in mare te novi...


О, корабль! Тебя мчит снова волнение
В море! Ты ли опять? Поторопись скорей
В гавань! Разве не видишь:
Весла с борта утрачены,

5 Быстрым мачта твоя ранена Африком,
Реи стон издают, связи все порваны,
Киль твой вряд ли осилить
Сможет более властные

Волны! Нет у тебя паруса целого,
10 Нет богов: их опять звать тебе в горести!
Пусть, понтийское древо,
Отпрыск леса ты славного, 

Пользы хвастаться нет родом и званием:
Иль красе корабля может довериться
15 Робкий? Ты ж, коль не ветрам
Данью стать обречен,  блюдись!

Был досадою ты, был мне тревогою,
Стал любовью теперь, думой нелегкою...
О, беги ты разлитых
20 Вод в Кикладах сверкающих.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 14. Эту оду, обращенную к кораблю, упоминает ритор I века н.э. Квинтилиан как образец аллегории, в которой под кораблем разумеется римская республика.


carm. i xv pastor cum traheret per freta navibus...


Как коварный пастух гостеприимную
Влек Елену в волнах,  Ида корабль дала, 
Ветрам тишь приказал быстрым, не в радость им,
Бог Нерей, чтобы грозные

5 Молвить су дыбы: «Везешь к горю ты горькому
Ту, что ратью большой греки вернуть хотят:
Разорвать поклялись брак твой и древнее
Царство рушить Приамово.

Горе! Сколько прольют кони и воины
10 Пота! Сколько смертей роду Дарданскому
Мчишь с собой, щит и шлем, кони Палладины
Уж готовы, и ярость в ней!

От Венеры твой пыл, но свои волосы
Будешь тщетно чесать с мирной кифарою
15 Песни сладкие петь, женщинам милые.
Тщетно в спальне ты спрячешься

От ударов копья киосских тростинок-стрел,
От Аянта шагов, шума военного.
Тщетно! Пусть и лоз дней, но любо денные
20 Кудри в пыль погрузишь свои.

Оглянись,  вот Улисс, гибель троянская,
Нестор тут за тобой, старец из Пилоса;
И бесстрашные здесь: мощь саламинская, 
Тевкр, Сфенел в бое опытный;

25 Коль с конями ему надо управиться,
Он проворен и здесь... И Мериона знай!
Вот, стремясь за тобой, мчится, как бешеный,
Сын Тидея, отца смелей.

Как несется олень, волка завидевший
30 Там, вдали, на лугу,  не до травы ему, 
Так и ты побежишь и задохнешься, трус.
Это ль с милой предвидел ты?

Пусть Ахилла корабль, в гневе ушедшего,
Смерти день отдалит Трое, фригиянкам...
35 Зим пройдет череда,  племя Ахейское
Зданья Трои до тла сожжет!»

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 15. Эта ода, в которой некоторые исследователи хотели усмотреть аллегорию на Антония и Клеопатру, является скорее всего подражанием какому-нибудь греческому стихотворению, до нас не дошедшему.


carm. i xvi o matre pulcra filia pulcrior...


О, дочь, красою мать превзошедшая!
Как хочешь, кончи с ямбами злостными:
Сожги в огне их, коль угодно,
Или в морских потопи их волнах.

5 Пифийский житель в храме не так мутит
Рассудок жрицы, не потрясают так
Кибела, Вакх и корибанты,
Резко по меди ударив медью,

Как гнев тяжелый: не умягчит его
10 И меч норикский, море жестокое,
Огня свирепость, сам Юпитер,
С грохотом грозным летящий в небе.

К первичной глине, молвит предание,
Пришлось прибавить часть всего сущего, 
15 И Прометей к людской природе
Силу свирепого льва прибавил.

Погиб от гнева страшною гибелью
Фиест,  из гнева вырастет грозная
Для городов высокостенных
20 Полная гибель, и вражьим плугом

Пропашет стены войско надменное.
Смири же гнев свой: в сладостной юности
И мной владел огонь душевный, 
Ярого бросил он к быстрым ямбам.

25 Мою суровость кротостью хочется
Теперь сменить мне; стань лишь подругою
Опять, как прежде; брось упреки
И возврати свое сердце другу.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 16. «Ямбы», о которых говорит здесь Гораций, написаны им в молодости в подражание Архилоху и до нас не дошли.


carm. i xvii velox amoenum saepe lucretilem...


Ликей сменяет милым Лукретилом
Фавн быстрый часто, и от палящего
Хранит он жара козье стадо
И от ветров, наводящих ливни.

5 Свободно в рощу ходят отыскивать
Иль земляничник, или тимьян себе
Козла пахучего супруги,
Не опасаясь зеленых змеек.

И Марсов волк им страшным не кажется,
10 Лишь звук свирели сладкий заслышали
По склонам гладким и долинам
В Устики скатах, о Тиндарида!

О мне пекутся боги! И Муза им
Моя приятна, и благочестие.
15 Из рога щедрого здесь вдоволь
Плод изобилья тебе польется.

В долине тихой яростный Сириус
Тебе не грозен; с лирой теосскою
Любовь воспой ты Пенелопы,
20 Ветреной Кирки  к тому ж герою

В тени здесь будешь лесбия легкого
Ты пить бокалы; битв не затеют здесь
Семелы сын и Марс; не будешь
Дерзкого ты опасаться Кира,

25 Чтоб, невоздержный, он не набросился,
Как наглый хищник, яро на слабую
И твой венок не смял на кудрях,
Не разорвал и одежд девичьих.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 17. Имя Тиндариды, к которой обращена эта ода, указывает на красоту воспеваемой Горацием музыкантши (Тиндарида  Елена спартанская, которую Гораций называет также Лаконкой).


carm. i xviii nullam, vare, sacra vite prius severis arborem...


Вар, не думай садить пышных дерев раньше лозы святой
На богатой земле Тибура, где  здания Катила.
Трезвым все тяжело,  Вакхом святым так установлено:
Ведь без чаши вина тяжких забот рой не уносится.
5 Кто ж, вином нагрузясь, помнит о вас, бедность, солдатчина?
Помнят только его, Вакха-отца с чистой Венерою!
Но границу забыть Вакха даров, люди, не думайте:
Вам кентавры пример, спор за вином страшный с лапифами,
Драка-бой. Принесло много беды пьянство и Фракии,
10 Где, в угоду страстям, грех и не-грех слабой границею
Делят, полны вином. О, Бассарей светлый, не стану я
Против воли твоей тирс потрясать иль из-под зелени
Тайн твоих обнажать. О, удержи Берекинфинский рог,
Бубен страшный оставь,  слепо за ним дух себялюбия
15 К нам идет, хвастовство, гордо взъярясь, пустоголовое.
Даже верность сама тайн не щадит, ставши стекла светлей.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 18. Обращена к другу Горация, Квинтилию Вару, смерть которого он оплакивает в оде I, 24.


carm. i xix mater saeva cupidinum...


Мать Эротов жестокая,
Сын Семелы из Фив, прихоть порывная 
Мне вернуться велят теперь
Вновь душою к любви, мною оставленной.
5 Блеск Гликеры огнем палит,
Белоснежней она мрамора Пароса...
Мучит дерзость игривая
И влекущий? соблазн милого личика...
О, Венера вся кинулась,
10 Бросив Кипр, на меня! Стану ли скифов петь,
Иль парфян бегство ложное,
Иль еще что-нибудь, с ней не сплетенное?
Дерна свежего дайте мне,
Ветвь для жертвы сюда, ладан; двухлетнего
15 В чаше дайте вина скорей, 
Станет мягче она, жертву приняв себе.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 19. Гликера  одно из излюбленных имен Горация для «красавиц».


carm. i xx vile potabis modicis sabinum...


Пить из скромных чаш мы сабин дешевый
Будем, друг. Я сам засмолил бутылку
В день, когда тебя оглушил в театре
Плеск всенародный,

5 Славный всадник мой, Меценат, а берег
Тибра твой родной, Ватикана склоны
Тот приветный плеск повторяли дружно
Эхом игривым.

Цекуб сам ты пьешь и точил каленских
10 Дань, а в мой бокал никогда не льется
Ни фалернских лоз, ни холмов формийских
Ценная влага.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 20. Эта ода к Меценату, которого поэт приглашает на свою виллу, написана спустя несколько лет после битвы при Акциуме. Здесь упоминается о появлении Мецената в театре по окончании его болезни в 30 году.


carm. i xxi dianam tenerae dicite virgines...


Песнь Диане споем, нежные девушки,
Фебу, юноши, песнь,  в кудрях, Кинфийскому, 
И Латоне, что вышним
Чтима в сердце Юпитером.

5 Той, чья радость  река, рощи кудрявые,
Что на склоне растут хладного Алгида,
Хвойный лес Эриманфа,
Рощи Крага зеленые.

Темпэ столько же вы, юноши, чествуйте,
10 Делос, где колыбель бога Кинфийского,
Что колчан за плечами
Держит с лирою братниной.

Мор и слезы войны, бедствия голода 
Все от римлян умчит и от владыки их
15 К персам он и британцам,
Вашей просьбою тронутый.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 21. Эта ода  призыв к хорам мальчиков и девушек воспеть Аполлона и Диану  написана, вероятно, в 24 году.


carm. i xxii integer vitae scelerisque purus...


Тот, кто в жизни прост и далек злодейства, 
Лук ему зачем, или копья мавров,
Иль колчан, тяжелый от стрел, облитых,
Фуск мой, отравой, 

5 Путь ли в Сиртах он совершит горячих,
Иль в горах пойдет на Кавказе диком,
Иль по тем местам, где Гидасп, волнуясь,
Сказочный льется.

Раз в Сабинский лес безоружный шел я,
10 Вдруг,  мою тогда, от забот свободный,
Пел Лалагу я и межи не видел, 
Волк мне навстречу...

Чуд таких страна боевая Давна
Вряд ли где растит по лесам обширным,
15 Юбы их земля не родит, безводный
Львов край родимый.

Пусть я буду там, где в полях бесплодных
Жизни теплый ветр не дает деревьям,
В том краю земли, где всегда туманы,
20 Хмурое небо, 

Пусть хоть там, где жжет колесница солнца,
В той земле, где нет и жилья людского, 
Сладкий смех любить я Лалаги буду,
Сладостный лепет.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxiii vitas inuleo me similis, chloe...


Ты бежишь от меня, Хлоя, как серночка,
Что по диким горам робкую мать свою
Ищет, в страхе напрасном
Перед ветром и шорохом.

5 Куст ли где задрожит гибкими листьями
От воздушной струи, зелень ли ящериц
Вдруг блеснет на малине:
Сердце, ноги  трепещет вся!

Но не дикий я тигр и не гетульский лев...
10 Не затем я иду, чтобы терзать тебя...
Брось за матерью бегать, 
Время быть и с мужчиною.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxiv quis desiderio sit pudor aut modus...


Можно ль скорби не знать, иль умерять ее
При потере такой! Плачам наставь меня,
Мельпомена: отец дал тебе сладостный
Голос вместе с кифарою.

5 Значит, вечности сон давит Квинтилия?
Честь и, Правды сестра, Верность без подкупа
И Правдивость души могут ли равного 
И когда  отыскать ему?

Многим добрым принес слезы он смертию,
10 Всех же больше тебе, другу Вергилию!
Тщетно ждешь от богов милого! С тем ли ты
Им доверил Квинтилия?

Что ж? Когда бы струной лучше фракийского
Ты Орфея звучал, горы подвигшего, 
15 Разве к тени пустой может вернуться кровь,
Раз жезлом, полным ужаса,

Глух к мольбам отворить снова врата судьбы,
Тень Меркурий загнал к мрачному сборищу?..
Тяжко нам. Но терпи. Легче сживаешься
20 С тем, чего изменить нельзя.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxv parcius iunctas quatiunt fenestras...


Реже, реже все в запертые окна
Буйная к тебе молодежь стучится.
Не отнимут сна у тебя; с порогом
Дверь подружилась.

5 Легкий двигать крюк приходилось раньше
Часто ей; теперь ты услышишь редко:
«Лидия, ты спишь, а любовник гибнет
В долгие ночи!»

Очередь твоя,  и дурной старухой
10 Тщетно будешь звать в переулке дальнем
Блудных,  как Борей поминутно крепнет
При новолуньи.

Пыл любви, порыв сладострастья жгучий 
Кобылиц всегда, охватив, он бесит, 
15 Печень, в язвах всю, потрясет, и будешь
Сетовать грустно,

Что приятен плющ молодой для юных,
Что веселье им  в сероватом мирте,
А засохший лист они Евру бросят,
20 Другу ненастья.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxvi musis amicus tristitiam et metus...


Друг муз, отдам я ветрам бушующим
Печаль и страхи мчать в море Критское.
Заботы нет, какой владыка
Севера хладного страх наводит.

5 Пусть Тиридата сердце сжимается!
А мне, подруга чистых источников,
Нарви цветов в полях на солнце,
Ламию-другу венок сплетая.

О, Муза-сладость! Что похвала моя,
10 Коль ты замолкнешь? Славь же ты с сестрами
На новых струнах, в тон лесбийский,
Ламия мне  песнопеньем должным.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 26. Посвящена другу Горация, Элию Ламию.


carm. i xxvii natis in usum laetitiae scyphis...


Война за чашей, к радости созданной, 
Фракийцев дело... Бросьте же варварский
Обычай, и стыдливость Вакха
Не нарушайте кровавой распрей.

5 Где вина, свечи,  сабля мидийская
Совсем не к месту: бросьте ж, товарищи,
Кричать за пиром нечестиво
И возлежите, согнувши локти.

Фалерн вы крепкий мне предлагаете,
10 Чтоб выпил долю. Ну-ка, Мегиллы брат,
Опунтской девы,  кем на счастье
Ранено сердце? откуда стрелы?

Сказать не хочешь! Пью при условии
Я только этом! Кем ни увлекся ты,
15 Огней любви чего ж стыдиться?
Ведь благородной ты только страсти

Поддаться можешь! Ну-ка, шепни скорей!
Ведь я надежен буду... О, бедненький,
В какой Харибде ты страдаешь,
20 Юноша, лучшей любви достойный!

Какой гадалке, магу спасти тебя
Фессальским соком, иль из богов кому?
Объят Химерой ты трехликой, 
Тут и Пегас не поможет быстрый...

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxviii te maris et terrae numeroque carentis harenae...


О, измеритель морей, и земли, и песков неиссчетных!
Здесь ты навеки, Архита, в могиле.
Скромным почетом лежит у Матина широкого холмик
Маленький здесь над тобой  и без пользы
5 В мир ты воздушный проник, своим умственным взором обегав
Круглое небо, на смерть обреченный.
Умер Пелопа отец, пировавший с богами за чашей,
Умер Тифон, поселенный на небе,
К тайнам небесным Минос приобщенный, и Тартар объемлет
10 Сына Панфоева, что опустился
К Орку вторично,  хоть старым щитом подтвердил что троянских
Сам он времен,  и лишь жилы и кожу,
Только лишь это признал приношеньем он смерти жестокой:
Сам посуди  неплохой толкователь
15 Правды, природы он был. Но ведь всех одинаково ждет нас
Ночь, и дорогою смерти ступать нам.
Марсу одних отдают разъяренному Фурии в жертву,
Для моряка море жадное  гибель,
Старых и юных тела громоздятся одни над другими,
20 Ведь никого Прозерпина не пустит...
«Нот и меня потопил, иллирийской заливши волною,
Спутник лихой Ориона в закате...
Ты же, моряк, не скупись, как злонравный, и брось, проезжая,
Над незарытым челом и костями
25 Горстку летучих песков, и пускай на волнах гесперийских
Грозно проносится Евр, и, колеблясь,
Лес венузинский шумит,  ты останешься цел, и обильно
Милость Юпитер прольет справедливый 
Власть у него  и Нептун, охранитель святого Тарента.
30 Не безразлично ж тебе  прегрешенье
Взять на себя, что детей погубило бы после безвинно
Гордой судьбы поворот и возмездье
Правое, может быть, ждет и тебя: неотмщенным не буду!
Жертвы тебя не спасут искупленья...
35 Хоть и спешишь,  недолга твоя будет задержка: лишь трижды
Бросишь ты прах на могилу  и дальше!..»

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxix icci, beatis nunc arabum invides...


В тебе ли, Икций, к дивным сокровищам
Арабов зависть? Ты ли жестокую
Войну несешь царям Сабеи
Непобежденным  и страшным шарфам

5 Куешь оковы? Кто же из варварок 
Жених убит ведь  будет рабой твоей?
Кто юный будет из придворных
Кравчим твоим, умастивши кудри,

Хоть и умеет стрелы он серские
10 Пускать из лука отчего?.. Скажем ли,
Что быстрый не течет обратно
В горы ручей или Тибр от моря,

Когда, повсюду свитков Панетия
Скупивши славных,  школу Сократову, 
15 Ты, дав нам лучшие надежды,
Все отдаешь за иберский панцырь?

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxx o venus regina cnidi paphique...


Ты, чей Паф и Книд, о покинь, богиня,
Свой любимый Кипр, и на зов Гликеры
К ней ты в дом явись, где курильниц ладан
Густо дымится.

5 Пусть примчится сын, что огнем пылает,
Нимф и граций хор, пояса откинув,
Младость пусть спешит, лишь тобой пригрета,
Пусть и Меркурий.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ст. 1. Паф. Город на берегу острова Кипра.

Ст. 1. Книд. Город в Карии (в Малой Азии), где был культ Венеры.

Ст. 5. ...сын, что огнем пылает..., т.е. Купидон.


carm. i xxxi quid dedicatum poscit apollinem...


Чего у храма ждать Аполлонова
Певцу? Из чаши влагу недавнюю
Лия, о чем просить? Не надо
Тучной Сардинии нив обильных

5 Иль стад доходных жаркой Калабрии;
Не надо злата, кости из Индии
Иль тех полей, где молчаливый
Воды покойные Лирис катит.

Пусть те, кто могут, лозы каленские
10 Ножом обрежут, чтобы богатому
Купцу вино златым бокалом
Пить, обменяв на товар сирийский.

Богам он дорог: трижды, четырежды
В году он ходит в море Атлантское,
15 Всегда удачно. Мне ж цикорий,
Легкие мальвы, оливки  пища.

Жить сбереженьем дай мне здоровому,
Храни мне ясность мысли  ив старости,
Латоны сын, не дай лишиться
20 Силы и песен благого дара.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxxii poscimus, si quid vacui sub umbra...


Нас зовут. Коль мы на досуге в рощах
Дали песням жизнь не на год, надолго, 
Вновь споем с тобой и прославим, лира,
Племя латинов.

5 Прежде всех  лады гражданин лесбосский?
Дал тебе. Боец он бывал отважный.
Но в бою, иль челн привязав на суше,
В море разбитый,

Вакха пел он, муз и Венеру с сыном 
10 С юным тем, что с ней неразлучен вечно,
Лика черных глаз воспевал он прелесть,
Черные кудри.

Лира! будь со мной, украшенье Феба!
Ты краса пиров у богов всевышних,
15 Людям ты в трудах и покой, и сладость!
Набожен зов мой!

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxxiii albi, ne doleas plus nimio memor...


Альбий мой, не горюй, не вспоминай в тоске,
Что Гликера ушла, черствая. Жалобных
Нам элегий не пой, как, изменив тебе,
Любит более юного.

5 Ликорида горит, Киром плененная, 
Чудный низенький лоб. Строгую Фолою
Выбрал, кажется, Кир, но ведь козе скорей
С волком жить бы Aпyлии,

Чем позорных любить стала бы Фолоя...
10 То Венеры закон: сладко неравных ей 
И лицом и душой  с шуткой жестокою
Крепкой связью затягивать.

Сам я тоже люблю  более благостно;
Цепью сладкой овит  вольной я Мирталой,
15 И бурливей она волн Адриатики,
Бьющих в берег Калабрии.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxxiv parcus deorum cultor et infrequens...


Богов не щедро и без усердия
Я чтил, блуждая в поисках мудрости
Безумной,  но теперь я должен
Парус опять повернуть и старой

5 Пойти дорогой. Бог, рассекающий
Огня сверканьем тучи небесные,
На ясном небе мчал сегодня
Быстрых коней, колесницу с громом.

Земли вся тяжесть, реки текучие,
10 И Стикс, и область страшная Тенара,
И грани крайние Атланта, 
Все сотряслось. Обращают боги

Во прах величье. Сбив именитое,
Возвысят низких. Хищница быстрая 
15 Судьба, шумя крылами резко,
Снимет венец и другому кинет.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxxv o diva, gratum quae regis antium...


О, ты, что в милом царствуешь Антии!
Ты можешь смертных вдруг из ничтожества
Поднять высоко  и роскошный
Сделать триумф похоронным плачем,

5 Тебя с тревожной молит молитвою
Бедняк-крестьянин. Моря владычицу,
Тебя зовет, кого уносит
В море карпатском корабль вифинский...

Дакиец грозный, скифы-кочевники,
10 По весям люди, гордый наш Лациум.
Жестоких матери тиранов,
В мантиях сами цари трепещут, 

Стопою дерзкой как бы не сбросила
Ты столп величья. Тут нерешительным
15 Народ толпой: «К оружью!»  крикнет,
Громко: «К оружью!»  и власть низвергнут

Неотвратимость рабски предшествует
Тебе с гвоздями длинными, с клиньями
В деснице медной; тут же скобы
20 Крепкие с нею и сплав свинцовый...

Тебя Надежда с редкою Верностью,
Что в белой ткани, чтут. Не уйдут они,
Когда, сменив покров свой светлый,
Домы счастливцев враждебно кинешь, 

25 А сброд неверных вместе с блудницею
Уйдет, коварный,  и, осушив до дна
Твои кувшины, друг лукавый
Горькую участь делить не станет.

Храни ж в походе будущем Цезаря
30 На бриттов дальних и поколение
Младое нам  на страх Востоку
И Океану, что солнцем залит.

Увы, нам стыдно ран, что получены
В борьбе преступной с братьями. Грубые,
35 На что не шли мы? В грех какой мы
Не погрузились? И руки юных,

Богов уважив, удерж имели ли?
Алтарь щадили ль? Меч затупившийся
На наковальне перекуй нам
40 Против арабов и массагетов.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxxvi et ture et fidibus iuvat...


Сладко лирой, курением
И теленком почтить, к жертве назначенным,
Нам богов  стражей Нумиды:
Он пришел невредим с крайнего Запада.
5 Милых щедро товарищей
Поцелуем дарит; всех же милей ему
Ламий-друг,  вспоминается,
Что наставник один был у них в юности,
Смена тог  одновременна.
10 Белой метим чертой день восхитительный!
Пьем без меры амфору мы!
На салийский мы лад пляшем без отдыха!..
Дамалиду, что пить сильна,
Пусть-ка Басс перепьет,  пить по-фракийскому!
15 Роз на пир, быстро вянущих!
Лилий нам! сельдерей с листьями свежими!
Обратят к Дамалиде все
Взоры мутных очей,  ту ж оторвать нельзя
От поклонника нового:
20 Крепче льнет, чем и плющ, густо разросшийся...

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxxvii nunc est bibendum, nunc pede libero...


Теперь давайте пить, без стеснения
Плясать давайте! Нынче, товарищи,
Богов нам ложе приготовить
К пиру салийскому было б время.

5 Безбожно б раньше цекуб из погреба
Расхитить дедов, раз Капитолию
Безумной гибелью царица
И разрушеньем грозила власти,

С толпой безумной низких прислужников
10 Давая волю всякому чаянью
И от своей удачи сладкой
Пьяная. Ужасы стали меньше,

Когда в пожаре спасся единственный
Корабль. Марейским ядом отравленной,
15 Вселил ей в сердце ужас истый
Цезарь,  забыт италийский берег,

А он несется. Ястреб стремительный
Так мчит голубок в снежной Фессалии,
Так зайца мчит охотник быстрый
20 В поле. Чудовище роковое

Он в цепи ввергнет. Но благороднейшей
Желая смерти, не испугалась та
Меча по-женски; в лодках быстрых
В край безопасный бежать не стала.

25 В дворец заходит, всеми покинутый,
С лицом веселым. Храбро приблизила
К себе свирепых змей, чтоб смертный
Яд себе в тело пустить змеиный.

Решив погибнуть, стала бесстрашнее;
30 Везти к триумфу в Риме роскошному
Себя не даст ладьям либурнским
Пленницей,  женщина не из низких.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. i xxxviii persicos odi, puer, adparatus...


Персов роскошь мне ненавистна, мальчик,
вкуса нет к венкам, заплетенным лыком;
брось искать, в каком уголке осталась
поздняя роза.

5 Мирт простой у нас, и зачем прибавить
рвешься что-нибудь? И тебе, наперсник,
мирт идет к лицу, да и мне, в беседке
пьющему тесной.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. ii i motum ex metello consule civicum...


Со дней Метелла консула грозные
Ряды усобиц, войны и бедствия,
Игра судьбы, союз тяжелый
Наших вождей и оружье, кровью

5 Что все залито, мало искупленной, 
Таков предмет твой, полный опасностей;
Ты с ним вступаешь прямо в пламя,
Что под обманчивым пеплом скрыто.

Пускай суровой Муза трагедии
10 Пока оставит сцену; опишешь ты
Дела отчизны  и в котурне
Снова возьмешься за дело славы,

О, Поллион мой, горя и бед людских
В суде защитник славный и Курии
15 В делах помощник! Лавр далматский
Вечным тебя озарил почетом.

Гул грозный рога будто гремит уже,
Мы будто слышим труб завывание,
Уж блеск оружия смущает
20 Всадников взоры и быстрых коней.

Вождей великих, кажется, вижу я, 
Покрыты пылью... пыль не бесславная.
Сломилось все, что есть земного,
Кроме суровой души Катона.

25 Юнона, боги, афров любившие,
Когда-то бросив их без отмщения,
Теперь Югурты тени в жертву
Внуков врагов его славных дали.

Где те равнины, что, утучненные
30 Латинов кровью, ратью могильною
О нашем не кричат безбожьи,
Шумном паденьи, у персов слышном?

Где те пучины, реки, что бедственной
Войны не знают? Брань италийская
35 Каких морей не расцветила?
Край где, не смоченный нашей кровью?

Но, Муза, лад свой радостный, резвая,
Храни, напевы брось ты кеосские.
Нет! В гротах сладостных Дионы
40 Вместе поищем мы песен легких.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 1. К Азинию Поллиону, писавшему историю гражданских войн.


carm. ii ii nullus argento color est avaris...


Не блестит совсем серебро, зарыто
Под землей скупцом,  это так, Саллюстий,
Денег ярый враг, коль они не блещут
В деле разумном.

5 Вечной жизнью жить Прокулей наш будет,
Братьям он отцом оказался добрым;
Будет слава жить  и его поднимет
Мощно крылами.

Ты скорее царь, коли сдержишь алчный
10 Дух свой, чем стремясь и Гадес далекий,
И Ливийский край охватить,  владыка
Двух Карфагенов.

Страшная живет для себя водянка;
Жажды не смягчит, коль болезни семя
15 Не уйдет из жил, не исчезнет слабость
В теле бескровном.

Доблесть не сочтет, несогласна с чернью,
Что блажен Фраат на престоле Кира, 
Отучить народ от неверных мыслей
20 Доблесть стремится,

Объяснить, что царь безопасен будет,
Что надежна ветвь лишь тому от лавра,
Кто на груды благ, взгроможденных кучей,
Смотрит спокойно.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 2. К внучатному племяннику историка Саллюстия, Гаю Саллюстию Криспу, не занимавшему, как и Меценат, никаких общественных 166 должностей и славившемуся своей щедростью. Написана ода, вероятно, около 26 г.


carm. ii iii aequam memento rebus in arduis...


Покой душевный в горе хранить умей
Всегда, о Деллий,  в счастьи ж от радости
Чрезмерной дух сдержи не меньше:
Ты предназначен судьбою к смерти, 

5 Живешь ли вечно только с печалями,
Иль, отыскавши место укромное,
В траве лежишь и с наслажденьем
Старый фалерн попиваешь в праздник.

Зачем нам тополь, сосны высокие
10 Гостеприимной сенью раскинули
Свой верх? и воды хлопотливо
Змейкой струятся в ручье проворном?

Вина несите, мази пахучие
И роз прекрасных, вмиг отцветающих,
15 Пока и средства позволяют,
Возраст и Парки печальной прялка.

Ты дом свой бросишь, лес твой накупленный
И виллу с Тибра желтыми волнами, 
И твой наследник завладеет
20 Кучей громадной твоих сокровищ.

Богач ли будешь, родом от Инаха,
Времен древнейших, рода ли низкого
Бедняк на свете  нет различья:
Орк беспощадный всех ждет, как жертву

25 В одном мы месте все будем собраны...
Вращает урна жребий: он выпадет 
Поздней иль раньше  и усадит
В лодку Харона навек в изгнанье.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. ii iv ne sit ancillae tibi amor pudori...


Не стыдись своей ты любви к служанке,
Ксанф Фокей,  Ахилл, горделивый раньше,
Был с рабой своей, Брисеидой снежной,
Связан любовью.

5 Теламона сын, красотой Текмессы
Пленной был Аянт увлечен владыка,
И влюблен Атрид, окружен триумфом,
В пленную деву,

Как сломил герой фессалиец в битве
10 Вражьих войск ряды и сраженный Гектор
Легкий доступ дал утомленным грекам
Трою разрушить.

Ты, быть может, зять богачей и знатных,
И почет тебе от Филлиды русой.
15 Царский род ее  о, поверь! Пенаты
Горе ей дали.

Нет! твоя любовь  не из низкой черни
В этом другу верь: без корысти вовсе,
Столь верна тебе,  рождена ль такая
20 Матерью низкой?

Руки, взор хвалю, беспристрастный зритель,
Стройность ног.. Прошу, ревновать не вздумай!
Брось! Восьмое я пятилетье жизни
Кончил с тревогой.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 4. Кого называет Гораций Ксанфом Фокеем  неизвестно.


carm. ii v nondum subacta ferre iugum valet...


На непокорной шее ярма носить
Она не может; парной запряжкою
Не ей ходить,  и не сдержать ей
Тяжесть быка, что охвачен страстью.

5 Твоей телицы все пожелания 
В лугу зеленом; жар она тягостный
Смягчит купаньем; там  к телятам
Быстро во влажный ивняк несется,

Чтоб с ними прыгать. Брось же стремления
10 К лозе незрелой: синие ягоды
В пурпурный яркий цвет  дождешься 
Пестрая осень тебе окрасит.

Твоя  Лалага (время надменное
Бежит, и годы, что потеряешь ты,
15 Она получит), и развязно
Будет сама устремляться к мужу,

Любима больше ветреной Фолои,
Хлориды, белой шеей сверкающей,
Как в море ночью месяц чистый,
20 Или как Гиг знаменитый с Книда:

Коль он сольется с толпами девушек,
То незнакомца, хоть прозорливого,
Введут в великое сомненье
Волны кудрей и черты девичьи.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. ii vi septimi, gadis aditure mecum et...


Ты итти со мной и в Гадес готовый,
И в кантабров край, где не свыклись с игом
Рима, иль в залив, где шумят, Септимий,
Африки волны, 

5 Тибур пусть, что муж основал Аргосский,
Тибур пусть меня приютит на старость;
Я устал блуждать по земле и морю
В жизни военной.

Если ж Парок суд не пошлет мне милость,
10 О, Галез, река, где в попонах овцы, 
Рвусь к тебе, к полям, где Фалант лаконец
Царь был когда-то.

Место там  из всех уголков вселенной
Мне милей: там мед, что Гиметта соты,
15 Там оливка спор заведет с зеленой
Данью Венафра...

Весны долги там; несуровой зиму
Там Юпитер шлет, и Авлон любезный
Так богат вином, что к Фалерна лозам
20 Зависть исчезнет.

Нас с тобою ждет уголок тот, ждет нас
Край блаженств и нет, и слезою должной
Ты омочишь там неостывший пепел
Друга-поэта.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 6. К Септимию, бывшему другом Горация и Августа; подробных сведений о нем не сохранилось.


carm. ii vii o saepe mecum tempus in ultimum...


О, ты, что часто в крайних опасностях
У Брута в войске вместе бывал со мной,
Кто возвратил тебя квиритом
Небу родному, богам отчизны, 

5 Помпеи, о, первый в милых товарищах,
С которым часто дни сокращали мы
Вином, венок надев на кудри,
Их малобатром облив сирийским?

С тобой Филиппы, бегство проворное
10 Узнал я, бросив щит опозоренный, 
Как пала доблесть и постыдно
Грозные прежде к земле припали.

Но сам Меркурий быстро пронес меня
Сквозь войско вражье, в туче, дрожащего;
15 Тебя ж, в сраженья вовлекая,
В бурное море умчали волны.

Воздай, как должно, яства Юпитеру
И, утомленный долгим скитанием,
Ложись сюда, под сенью лавра,
20 Чаш не щадя, для тебя хранимых.

Пьянящий массик в кубки красивые
Ты лей обильней! Мази пахучие
Вот в емких блюдцах. Кто ж скорее
Сочный совьет сельдерей венками

25 Иль мирт? Кого же пира правителем
Венера ставит? Буду безумствовать
Я, как фракиец... Нынче сладко,
Друга встречая, забыть мне разум.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 7. Одна из самых популярных од Горация, обращенная к его другу, Помпею Вару, вернувшемуся в Рим мирным гражданином (квиритом) по окончании войны против Антония и Клеопатры. Ода эта вольно переведена Пушкиным («Кто из богов мне возвратил...»). В отрывке «Цезарь путешествовал...» Пушкин, приводя часть этой оды, говорит от лица Петрония, что не верит трусости Горация: «Хитрый стихотворец хотел рассмешить Августа и Мецената своей трусостью, чтобы не напомнить им о другом...»


carm. ii viii ulla si iuris tibi peierati...


Если б, руша все,  о, Барина,  клятвы,
Ты хоть раз за то и беду узнала,
Если б зуб тебя, почернев, иль ноготь да
Обезобразил, 

5 Стал бы верить я; но едва коварный
Клятвой свяжешь ум, как уже красою
Блещешь ярче ты  и, толпы приманка,
Юных влюбляешь.

Впрок тебе и прах материнский в клятвах
10 Ложных звать, и весь небосклон, и тихий
Хор ночных светил, и богов, лишенных
Смерти холодной.

Смех на то  смотри  и самой Венере,
Легким нимфам смех; Купидон жестокий
15 Жгучих стрел концы оселком кровавым
Точит со смехом.

Ждешь к себе ты всю молодежь на жертву,
Новый ряд рабов... Но царицы страшной
Бросить дом и старым рабам не в силу,
20 Хоть и грозятся.

Ты за сына страх матерям внушаешь,
Страх отцам скупым и недавним женам;
Страшно им: вот-вот увлечет мужей их
Чар твоих сила.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. ii ix non semper imbres nubibus hispidos...


Из туч не вечно дождь изливается
к браздам взрыхленным; бури суровые
не вечно Каспий воздымают,
и на армянской земле, друг Вальгий,

5 не целым годом лед омертвляющий
лежит, и ветер с севера хладного
дубы Гаргана обдувает,
с ясеня лист унося порывом, 

а ты тревожишь Миста погибшего
10 роптаньем слезным; верен любви своей
ты и тогда, как Веспер всходит
или бежит под лучами солнца.

И Антилоха старец любезного,
три века живший, так не оплакивал.
15 Отец и мать, фригийки-сестры
о молодом не могли Троиле

все время плакать. Нежные жалобы
свои окончи. Лучше про новые
споем мы Августа победы,
20 Цезаря, и про Нифат холодный,

про реку парфов  средь побежденного
она народа тише вздымается,
и, приказаньям нашим верны,
свой сокращают набег гелоны.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 9. К другу Горация, поэту Вальгию Руфу.


carm. ii x rectius vives, licini, neque altum...


Жизнь верней, коль ты не летишь, Лициний,
Вечно в даль морей  и не слишком любишь,
Бурь страшась морских, осторожный путник,
Берег опасный.

5 Тот, кто держит путь золотой средины, 
Тот в домишке грязь не увидит ветхом,
Роскошь тот дворца от себя отринуть
Сможет, разумный.

Ветер чаще гнет ту сосну, что выше,
10 И паденья шум от высоких башен
Слышен громче всех, и удары молний
Мчатся к вершинам.

Кто продумал жизнь, перемены доли
Будет ждать в беде  и бояться в счастьи...
15 Боги людям шлют и зимы суровой
Холод,  они же

Шлют тепло. Беда не всегда же будет.
В некий час прервет молчаливость Музы
Звуком струн живых Аполлон,  не все ж он
20 Лук напрягает.

Бодрым, твердым будь, если жить придется
Дней тяжелых ряд. Но лишь ветр попутный
Сильно дуть начнет, собирай ты мудро
Парус раздутый.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 10. К Луцию Лицинию Мурене, шурину Мецената, казненному в 22 году за участие в заговоре против Августа.


carm. ii xi quid bellicosus cantaber et scythes...


Что нам готовят в буйной Кантабрии
Иль там, у скифов, за морем спрятанных, 
Оставь, Гирпин, об этом думать,
Брось и о нуждах крушиться жизни:

5 Ей нужно мало. Быстро уносится
Безусый возраст с чарами; резвую ж
Любовь и легкий сон так скоро
Тощих седин появленье гонит;

Цветов весенних краска меняется,
10 И лунный облик, в небе алеющий,
Бывает разный,  что ж тревожить
Слабый свой дух, устремляясь в вечность?

Так отчего же в сени платановой
Иль под сосною, розами скрасивши
15 Седины наши (нам ведь можно)
И умастясь ассирийским нардом, 

Без дум не пьем мы? Думы тревожные
Вино прогонит. Мальчики! Кто б из вас
Фалерн, пылающий в бокалах,
20 Живо разбавил водой журчащей?..

Кто б Лиду вызвал, девку трущобную,
Сюда? Скажите,  с лирой опешила бы
Слоновой кости, кудри ж в узел
Пусть уберет, как лаконке надо!

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 11. Личность адресата этой оды  Гирпина  комментаторам Горация неизвестна.


carm. ii xii nolis longa ferae bella numantiae...


Ждешь ли ты, чтоб война с грозной Нуманцией,
Страшный вождь Ганнибал, море Сицилии,
Крови пунов полно,  к нежной мелодии
Струн кифарных приладились;

5 Иль лапифов гроза  пьянство Гилеево,
Или дети Земли  слава Гераклова:
Юных он обуздал; призрак пылающий,
В страх и дрожь повергал тогда

Дом Сатурна-отца. Цезаря ж подвиги
10 Ты и сам, Меценат, в прозе расскажешь нам
Лучше нас,  как цари, грозные некогда,
Шли в оковах по улицам.

Мне же Муза велит пение сладкое
Славить нашей души, милой Ликимнии,
15 Яркий блеск ее глаз, чувству взаимному
Сердце навеки верное.

Как к ней мило идут пляски движения
Иль шутливый задор; руки как тянутся
В танце к девам другим, хору нарядному,
20 В шумный праздник  Дианы день.

Взял ли б ты, что имел мощный Востока царь,
Иль сокровища все тучной Мигдонии
За один волосок милой Ликимнии,
Иль всю роскошь арабскую!

25 Вот сверкнула она шеей и страстного
Ждет лобзанья, но вдруг  строгость минутная 
Прочь бежит; ты  за ней... Что ж! просияет вся
Иль сама целовать начнет.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 12. К Меценату. Написана на ту же тему, как и ода I, 6.


carm. ii xiii ille et nefasto te posuit die...


И в день запретный он посадил тебя,
Кто б ни был, в землю, и святотатственно
Взрастил,  о, дерево,  потомкам
Гибель неся и позор селенью.

5 И я б поверил, что и отцу сломать
Он мог бы шею, кровью обрызгал бы
В ночном убийстве он покои
Гостя и яд бы мешал колхийский;

На беззаконье всякое шел бы он
10 Бесстыдно: мог же, дерево злостное,
Тебя в моем взрастить владеньи,
Чтоб на меня без вины ты пало.

Чего бояться и на ближайший срок 
То неизвестно смертному: в ужасе
15 Моряк пунийский от Босфора, 
Больше судьба не страшит слепая;

Солдату ужас  стрелы под натиском
Парфян; парфянам  мощь италийская,
Оковы; смерть же вдруг уносит,
20 Будет и впредь уносить всех смертных.

Я Прозерпины области темные,
Суды Эака тотчас увидел бы,
Места блаженных в отдаленьи,
Сафо, под звук эолийской лиры

25 Подруг отчизны грустно ноющую,
Тебя, о громкий, с плектром из золота
Алкей, поющий беды моря,
Беды изгнанья, сражений беды.

Словам, достойным благоговения,
30 Певцов обоих  тени дивуются;
Про битвы ж и царей изгнанье
Толпы, сгрудясь, пожирают песню.

И странно ль? Даже чудо стоглавое
Под песнь немеет; вниз уши черные
35 Висят... И змеи отдыхают,
Что Евменидам вплелися в косы.

Отца Пелопа и Прометеев труд
Под звуки лиры вдруг прерывается,
И даже Орион, забывшись,
40 Львов не гоняет иль робких рысей.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 13. Написана в 30 году и обращена к упавшему дереву, которое едва не задавило Горация в его сабинской усадьбе. Об этом случае Гораций неоднократно вспоминает и в других одах (см. II, 17; III, 4; III, 8).


carm. ii xiv eheu fugaces, postume, postume...


Увы, мой Постум, Постум, уносятся
Года проворным бегом, и святостью 
Морщин и старости грядущей
Не отдалить, ни могучей смерти.

5 Нет! Дай на каждый, сколько дней тянется,
Мой друг, хоть триста жертв, но бесслезного
Плутона не смягчишь,  трехтельный
Герион заперт, а с ним и Титий

Рекою скорбной,  значит, и каждому,
10 Земли дарами кто наслаждается,
Поплыть по ней, цари ли будем,
Иль неимущие земледельцы.

От войн кровавых тщетно спасемся мы
И волн сердитых грозного. Адрия,
15 Ветров бояться будем тщетно,
Вред приносящих здоровью в осень.

Предстанет мрачный, вялым течением
Коцит бегущий, племя позорное
Даная и на труд бессменный
20 Сын осужденный Эола, Сизиф.

Оставим землю, дом наш, любезную
Жену; из сада, нами взращенного,
Один лишь кипарис немилый
Нас не покинет, владык недолгих.

25 Возьмет наследник, будто достойнейший,
Под ста замками цекуб хранящийся
И пол зальет вином роскошным, 
Лучшего нет у жрецов на пире.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 14. Кто этот Постум, к которому обращена ода, и реальное ли это лицо,  неизвестно.


carm. ii xv iam pauca aratro iugera regiae...


Уже для плуга мало останется
Земли от царских зданий; протянутся
Везде пруды, что и Лукрина
Озера шире; платан безлозный

5 Нам вязы сменит; садик фиалковый,
И мирт, и заросль благоуханная
Запахнут там, где маслин раньше
Плод в изобильи сбирал хозяин.

А луч палящий  лавр густолиственный
10 Собой задержит... Нет! И при Ромуле,
И в грубый век Катона  древность
Вовсе таких не давала правил.

Владенье граждан  скромно, а крупное 
У государства... Портик хоть в десять фут
15 У них не мог на хладный север
Быть обращен на своих владеньях.

Не брезгать дерном скромным приказывал
Закон, дозволив новшество  мрамором
За счет одной казны гражданской
20 Храмы богов украшать и зданья.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 15. Против роскоши. Ода очень характерна для эпохи Августа, когда в Рим стала проникать александрийская культура с ее пышностью.


carm. ii xvi otium divos rogat in patenti...


Молит дать покой, кто в Эгейском море
Слышит бури вой, когда тучи скроют
Лунный свет и с глаз исчезают хоры
Звезд путеводных.

5 Молит дать покой и фракиец ярый,
Молит мидян рать, что колчаны носит,
Но покоя, Гросф, не купить за пурпур,
Злато иль перлы.

Деньги, власть  тебе не помогут сбросить
10 Тяжесть горьких мук, что в душе гнездятся;
Вьется рой забот под резьбой плафона
В доме богатых.

Малым жить легко, кто хотя бы скудный
Стол украсит свой родовой солонкой;
15 Скупость, низких страсть, и боязнь там легких
Снов не уносят.

Жизнь кратка  к чему ж добиваться силой
Многих благ, бежать  где не наше солнце?
Нет, ведь сам себя избежать не сможешь,
20 Родину бросив.

Рой забот спешит и в корабль за нами,
В конном строе нас не оставит грозный;
Лани он быстрей и быстрее Эвра,
Тучи что носит.

25 Пусть отвергнет дух, настоящим полный,
То, что свыше нас, и пусть нашу горечь
Тихий смех смягчит,  не бывает вовсе
Полного счастья.

Рано смертью взят Ахиллес был славный,
30 Сморщился Тифон, долголетний старец...
В чем тебе отказ,  то судьба, быть может,
Мне предоставит.

Сотни стад твоих в сицилийском поле
Блеют и мычат, годная в четверку
35 Кобылица ржет; африканской дважды
Крашен багрянкой

Яркий твой хитон. Ну, а мне нелживой
Парки суд послал небольшую виллу,
Музы скромный дар, да еще презренье
40 К черни злонравной.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 16. К Помпею Гросфу на ту же тему, что предыдущая ода и ода II X, восхваляющая «золотую середину».


Ст. 7. Богатый сицилийский землевладелец. Гораций считает его справедливым и разумным человеком («Послания» I XII, 23).

Ст. 30. Мифический юноша. Его любовница, богиня зари Аврора, даровала ему бессмертие; он иссох от продолжительной старости, так как вечной юности ему дано не было. В конце концов Тифон был превращен в кузнечика.

Ст. 40. Первая ода книги III начинается с такого же презрения к «непросвещенной черни»: «Я ненавижу непросвещенную чернь» (vulgus). Гораций разумеет, вероятно, не массу некультурного народа, а своих критиков, не понимавших новаторства и аристократической изысканности его поэзии.


carm. ii xvii cur me querelis exanimas tuis...


Зачем ты мучишь друга роптанием?
Нет больше силы, нет и решения
Богов, чтоб умер ты, опора
Жизни моей, Меценат, и радость.

5 Ах, если смертью ты, полдуши моей,
Взят скоро будешь,  ждать половине мне
Чего ж? Не мил себе я стану,
Духом не целый... Нет! Наши жизни

День тот же кончит... Клятву не ложную
10 Сейчас сказал я: выступим, выступим
Мы, в путь готовые последний,
Вместе, когда б ты его ни начал...

О нет! Химере, пламенно дышащей,
Или Гиганту, грозно-сторукому,
15 Не разорвать нас,  так решили
Парки и мощная справедливость.

Весов созвездье иль Скорпион глядит
На жизнь поэта, ставши владыкою
В мой час рожденья, иль далеких
20 Западных волн Козерог властитель,

Но как-то дивно наши созвездия
Друг с другом сходны: спас тебя блещущий
Отец Юпитер от Сатурна
Грозного; он же судьбы летучей

25 Замедлил крылья,  и многочисленный
Народ в театре трижды кричал тебе...
А мне на голову свалилось
Дерево, гибель неся; но Фавном, 

Он нас спасает, паству Меркурия, 
30 Удар задержан... С жертвой обильною
Построить храм  обет свой помни!
Я ж принесу свою ярку скромно.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 17. К больному Меценату. В предпоследней строфе Горации говорит о событиях, уже упомянутых в одах I, 20 и II, 13.


carm. ii xviii non ebur neque aureum...


Кость резная, золото
В моем жилище с потолка не блещут;
Балки там гиметтские
Колонн не давят, взятых из далекой
5 Африки; Атталова
Дворца не взял я, как наследник мнимый.
Ткань-узор лаконскую
Почтенные не носят мне клиентки, 
Честен я, и Музы дар
10 Благой имею, и богач приходит
Сам ко мне,  и большего
Не жду от неба; не прошу у друга
Сильного еще даров,
Одним сабинским счастливый поместьем.
15 Днями дни сменяются;
Луна, родившись, вновь пойдет на убыль, 
Ты же шлешь за мрамором
Почти пред смертью и, забыв могилу,
Строишь вновь дома себе.
20 Ты моря, в Байях что бушует грозно,
Берег хочешь выдвинуть, 
Тебе ведь мало полосы на суше...
Дальше, до ближайшего
Владенья пашешь землю,  тут границу
25 Поля ты клиентского,
Скупец, нарушишь: вот детишек грязных
И божков за пазухой
Несет семейство, двигаясь в изгнанье...
Но какой чертог верней,
30 Чем неизбежный хищного дом Орка,
Ждет к себе богатого?
Куда ж ты мчишься? Ведь земля все та же
Примет бедняка к себе,
Детей ли царских... Орка страж повез ли
35 Прометея хитрого
Назад за злато? Орк людей надменных 
Тантала и род его 
Во власти держит... Бедняку, трудами
Жизни утомленному,
40 Дает по зову помощь и без зова.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. ii xix bacchum in remotis carmina rupibus...


Я видел Вакха,  верьте, потомки, мне, 
В далеких гротах песням учившего:
Он нимф учил, и, слух напрягши,
Слушал сатир козлоногий песни.

5 Эвой! От страха дух мой недавнего
Дрожит... Тревога в сердце... Охвачен я
Весь Вакхом... Либер! Дай пощаду,
Тирсом тяжелым своим грозящий!

Неукротимых славлю вакханок я,
10 Вина источник, реки обильные,
Что молоком текут; дуплистый
Ствол, источающий мед, я славлю.

Жены блаженной я украшение
Пою  там, в звездах,  гибель жестокую
15 Пою Пенфеевых чертогов,
Гибель Ликурга пою фракийца.

Ты держишь реки, море Индийское
И, опьяненный, в дальних горах своих
Узлом змеиным вяжешь кудри
20 Без поврежденья  своим вакханкам.

Когда по кручам к царству родителя
Толпа гигантов шла нечестивая,
Поверг ты Рета, львиной пастью
Страшный своею и когтем львиным»

25 Тесней ты связан с плясками, с шутками,
С игрою; мифы громко поведали,
Что не для битвы ты,  но тот же
Ты остаешься в войне и мире.

Смотрел на бога с рогом из золота
30 Безвредно Цербер; он пошевеливал
Слегка хвостом  и триязычной
Пастью до ног и колен коснулся».

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 19. Гимн Вакху, написанный, вероятно, в подражание какому-нибудь греческому образцу.


carm. ii xx non usitata nec tenui ferar...


Не на обычных и не на слабых я,
Поэт, помчуся крыльях, двуобразный,
В эфире чистом  и недолго
Буду земным: одолевши зависть,

5 Покину веси. Нет, сыну бедности,
Кого зовешь ты,  нет, не назначено,
Мой милый Меценат, мне смерти,
Волны меня не поглотят Стикса.

Вот-вот грубеет кожа на голенях,
10 И белым-белым делаюсь лебедем
Я сверху; гладкие по пальцам
И по плечам вырастают перья.

Смелей Икара, сына Дедалова,
К брегам Босфора мчусь я ревущего,
15 К гетульским Сиртам мчусь, певучий
Лебедь, и к гиперборейским странам.

Меня узнают колхи и в Дакии,
Пред ратью Рима тщетно храбрящейся,
Гелон далекий, и заучит
20 Умный ибер, иль из Роны пьющий.

Долой с ненужных похорон жалобы,
И плач постыдный, и причитания!
Сдержи рыданья  и надгробных,
Почестей не затевай излишних.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 20. К Меценату. Эта ода, в которой Гораций предрекает себе бессмертие в образе лебедя, служит эпилогом к первым двум книгам од и написана в 23 году. «Из Роны пьющий»  житель берегов Роны.


carm. iii i odi profanum volgus et arceo...


Непосвещенных прочь удаляю я!
А вы  молчите! Не возглашенные
Доселе песни, муз служитель,
Девам и юношам петь я буду.

5 Толпою рабской грозные властвуют
Цари; над ними  власть у Юпитера,
Что, победив в борьбе гигантов,
Все потрясает бровей движеньем.

Иной для сада площадь пространнее
10 Межой обводит; тот к полю Марсову
Спешит, искатель родовитый;
Нравами тот выдается, славой,

Спеша туда же; больше у третьего
Клиентов... Рок же всех одинаково
15 И высших ждет, к себе, и низших:
Емкая урна всех имя держит.

Коль обнаженный у нечестивца меч
Висит над шеей,  яства Сицилии
Свой вкус приятный потеряют,
20 Пение птиц и кифары звуки

Ко сну не склонят,  но земледельческих
Невзрачных хижин, брега тенистого
Не станет обегать сон легкий
Или долины, где ветер веет.

25 Кого желанья строго-умеренны,
Того не мучит моря волнение,
Арктур в закате, Гед всходящий,
Страшную бурю что нам приносят,

Ни град, побивший все виноградники,
30 Ни прихоть почвы: плачется маслина
На дождь порой, иль на созвездья,
Поле что сушат, иль страшный холод.

Стянулось море  рыбы то чувствуют 
От груд огромных: камень тут ревностно
35 Подрядчик громоздит с рабами.
Здесь и хозяин,  ему несносно

На суше. Страх же, призраки грозные
За ним несутся. Дума гнетущая
Триремы медной не оставит,
40 Всадник ли он  за спиною сядет.

Когда не могут мрамор из Фригии,
Иль звезд красивей ткани пурпурные
Смягчить нам горя, иль Фалерна
Лозы, иль мазей восточных запах, 

45 Зачем высокий атрий по-новому
С роскошной дверью строить, на зависть всем?
Зачем Сабинскую долину
Пышностью мне заменять тревожной?

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 1. Этою одой, в которой Гораций, как «муз служитель», обращается к хорам «дев и юношей», открывается цикл программных од, направленных против падения нравов в Римской республике. Единство первых шести од третьей книги подчеркивается и единством их стихотворного размера  алкеевой строфой.


carm. iii ii angustam amice pauperiem pati...


Пусть, закаленный службой военною,
Сумеет юный бедность тяжелую
Нести покорно; парфов гордых,
Грозный наездник, копьем пусть мучит.

5 Пусть жизнь под небом, с вечной тревогою.
Ведет. Владыки, Риму враждебного,
Жена, со стен его увидя, 
Тут же и дочь молодая с нею, 

Вздохнет: «О горе! Как бы неопытный
10 В бою жених твой разгоряченного
Не тронул льва, что яро мчится
С жаждою крови в разгар сраженья».

Почет и сладость  пасть за отечество!
Ведь смерть настигнет с боя бегущего:
15 Пощады нет коленям робким
Или спине беглецов трусливых.

Отказов жалких доблесть не ведает,
И незапятнан блеск ее почестей:
Возьмет оружье и положит 
20 Не по изменчивой воле черни.

Раскроет доблесть небо достойному,
Неторных доблесть ищет дорог себе;
Покинет сходбища народа,
Топкую землю  на быстрых крыльях.

25 Почет надежный  в верном молчании.
Кто нарушает тайны священные
Цереры,  с тем не разделю я
Крова ив утлый челнок не сяду.

Ведь громовержец часто невинного
30 За грех карает вместе с преступными;
Богиня мщенья все ж догонит,
Хоть и хромая, порок ушедший.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 2. К римскому юношеству. «Тайны, священные Цереры»  элевсинские мистерии Деметры.


carm. iii iii iustum et tenacem propositi virum...


Кто, справедливый, стоек в решениях,
Того сограждан гнев  на неправое
Не склонит, иль царей упорных
Грозные взгляды, иль Австра взрывы,

5 Что в беспокойном царствуют Адрии,
Или Юпитер, молнии мечущий:
Пускай, разбившись, небо рухнет, 
Будет сражен, но падет бесстрашным.

Геракл скиталец, Поллук достигнули
10 За справедливость звездных твердынь богов
Возляжет с ними вместе Август
Нектар пурпурными пить устами.

За справедливость тигры везут тебя,
Ярмо на шею взяв непокорную,
15 О, Вакх-отец! За это ж Ромул
От Ахеронта на конях Марса

Ушел. В совете всех небожителей
Рекла Юнона: «Трою великую
Веленьем рока суд преступный
20 И красота иноземной гостьи

Повергли в пепел; обречена она,
За ложь расплаты Лаомедонтовой,
И с ним, коварным, и с народом 
Волей моей и Минервы чистой.

25 Уже не блещет гость обесславленный
Лаконки страстной. С помощью Гектора
Коварный дом Приама  храбрых
Не побеждает уже ахивян.

Войне, раздором нашим затянутой,
30 Конец положен. Гнев оставляю я!
Отныне внук мой ненавистный,
Что породила троянка-жрица, 

Во власти Марса. Пусть в лучезарные
Чертоги входит, нектар божественный
35 Пусть пьет! И в сонм богов спокойный
Я позволяю ему явиться!

Но Рим и Троя пусть разделяются
Бурливым морем. Трои изгнанники
Везде царить счастливо могут,
40 Лишь бы у царских могил под Троей

Гуляло стадо, зверь бы детенышей
Свободно прятал,  и Капитолию
Сиять позволю; Рим отважный
Парфам сраженным закон предпишет;

45 Вселяя ужас, имя в далекие
Он бросит страны, где отделяется
Водой от Африки Европа,
Нил орошает поля разливом, 

Но пусть смелее золото презрит он,
50 Что скрыто в недрах (там хорошо ему)
Чем сыпать в кучи, расхищая
Даже святыни на пользу людям.

И где граница миру положена,
Пусть там с оружьем будет; пусть видит он
55 Края, где солнце жжет лучами,
Где бесконечный туман и ливни.

Но для квиритов судьбы воинственных
Я возвещаю с тем, чтоб, из святости
Иль вверясь силе, не пытались
60 Пращура-Трои восставить стены.

На горе Троя снова воскресла бы, 
Опять узнать ей бедствия горькие!
Сестра Юпитера, супруга, 
Я бы к победе вела дружины.

65 Пусть трижды стены медные встали бы
Заботой Феба,  трижды снесли бы их
Мои аргивцы; женам пленным
Трижды мужей и детей оплакать». 

Но к лире легкой это подходит ли?
70 Куда ты, Муза? Брось же, настойчиво
Слова богов передавая,
Слабым стихом умалять величье.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 3. К Августу. Написана в 27 году. Ода эта, как указывает Ферреро, отражает тревожные слухи, распространявшиеся в Риме, о возможном перенесении столицы на Восток. Гораций, передавая миф о Трое, символизирует борьбу , между Римом и Востоком и угрожает бедствиями и гневом богов, если состоится такое перенесение столицы.


carm. iii iv descende caelo et dic age tibia...


Сойди с небесных высей и флейтою,
О Каллиопа, долгую песнь сыграй,
Иль громким голосом пропой нам,
Иль прозвени на кифаре Феба!

5 Вам слышно? Чу! Иль сладким безумием
Я обольщен? Как будто блуждаю я
В священных рощах, где отрадно
Струи бегут, дуновенья веют...

То было в детстве: там, где у Вольтура
10 Вдали от крова милой Апулии
Я спал, игрою утомленный, 
Голуби скрыли меня, как в сказке,

Листвою свежей. Диву давались все,
Кто на высотах жил Ахерунтии,
15 В лесистой Бантии, на тучных
Нивах вокруг городка Форента,

Что невредимым спал я средь черных змей,
Среди медведей, лавром священным скрыт
И миртовых ветвей листвою,
20 Отрок бесстрашный, храним богами.

Я ваш, Камены, ваш, поднимусь ли я
К сабинам в горы, или пленит меня
Прелести холод, влажный Тибур
Или потоки в прозрачных Байях.

25 И Другу хоров ваших и звонких струй ~
Ни при Филиппах бегство постыдное,
Ни дуб проклятый не опасен,
Ни Палинур в Сицилийском море.

Коль вы со мною  смело по бурному
30 Пущусь Босфору, смело я путником
К пескам пылающим отправлюсь,
Что ассирийский покрыли берег,

Увижу бриттов, к гостю безжалостных,
Конканов, пьяных кровью из конских жил,
35 Гелонов, что колчаны носят,
Скифскую реку узрю безвредно.

Как только войско, в битвах усталое,
Великий Цезарь вновь городам вернет,
Ища окончить труд тяжелый, 
40 В грот Пиерид вы его ведете.

Совет вы кроткий, о благодатные,.
Ему даете, радуясь данному...
Мы знаем: войско злых титанов
Страшное  молнией быстрой свергнул

45 Тот бог, кто правит морем волнуемым.
Землей недвижной, царствами слезными,
Кто и богов и смертных держит
Властью единой и непреложной.

Его повергли юноши буйные
50 В немалый ужас, силою гордые, 
Два брата, что хотели Пелий
Нагромоздить на Олимп лесистый.

Но что Тифою, Миманту сильному,
Порфириону, грозному обликом,
55 Иль Рету, Или Энкеладу,
Рвущему с корнем деревья смело, 

Что им поможет против звенящего
Щита Паллады? С нею  ревнительный
Вулкан; с ней  чтимая Юнона,
60 С нею  и бог, неразлучный с луком,

Кто в чистой влаге моет Касталии
Кудрей извивы,  житель кустарников
Ликийских иль лесов родимых
Делоса,  ты, Аполлон Патарский.

65 Падет невольно сила без разума;
А умной силе боги и рост дадут
Все выше: им противна сила,
Что беззаконье в душе питает.

Тому Гиант сторукий свидетелем
70 И Орион, навек обесславленный,
Искавший девственной Дианы
И укрощенный ее стрелою.

Земля страдает, чудищ своих сокрыв:
Она тоскует, видя, что молния
75 Детей низвергла к бледным теням, 
Быстрый огонь не пронижет Этну,

И вечно печень Тития наглого
Орел терзает, страж ненасытности,
И Пирифоя-женолюбца
80 Триста цепей в преисподней держат.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 4. К Каллиопе.


Ст. 9. Гора Вольтур и селения Ахерунтия невдалеке от апулийского имения отца Горация.

Ст. 23. Пренеста  город в Лации близ Тибура.

Ст. 28. Палинур  опасный для мореплавателей мыс в Тирренском море.

Ст. 3435. Конканы  испанское, а гелоны  скифское племя.

Ст. 51. Два брата  богоборцы От и Эфиальт.

Ст. 6164. Аполлон Патарский  в Патаре на берегу Касталийского ручья в малоазиатской Ликии был храм с оракулом Аполлона.

Ст. 76. Быстрый огонь не пронижет Этну.  Извержения Этны миф объяснял тем, что под этой горой были заточены побежденные титаны.


carm. iii v caelo tonantem credidimus iovem...


Мы верим: в небе  гром посылающий
Царит Юпитер; здесь же  причислится
К богам наш Август, как британцев
Он покорит и жестоких персов.

5 Ужели воин Красса с парфянкою
В постыдном браке жил  и состарился
В оружье тестя, что врагом был?
О, как испорчен сенат и нравы!

Царю покорны, дети Италии
10 Забыли тогу, званье, щиты богов,
Забыли огнь пред Вестой вечный, 
Хоть невредим Капитолий в Риме!

Провидец Регул этим тревожился,
Позорный мир отвергнув с презрением:
15 Пример опасный  так он думал 
Гибелью Риму грозит в грядущем,

Коль не погибнут вовсе те жалкие,
Что в плен сдавались.«Видел знамена я,
Там, на стенах пунийских храмов,
20 Видел оружье, что римский воин

Без боя отдал; видел: завязаны
Свободных граждан руки за спинами;
Ворота настежь; пашут поле,
Что разоряли, солдаты Рима.

25 Боец, чья вольность куплена золотом,
Смелей ли станет? Только прибавится
К стыду убыток! Цвет природный
Шерсть после окраски вернуть не может.

Не хочет доблесть, будучи попрана,
30 Назад вернуться к тем, кто попрал ее.
Как лань, из сети частой выйдя,
Биться не будет,  не станет храбрым

Тот, кто пунийцам лживым доверился;
Не станет новых войн победителем
35 Тот, чья рука была в оковах,
Кто малодушно боялся смерти!

Ища, откуда б жизнь себе выпросить, 
Войну он с миром в мыслях смешал совсем!
О, стыд! О Карфаген великий!
40 Выше ты стал от позора Рима!»

И от объятий верной жены своей,
От малых деток он отстраняется,
Как прав лишенный, и сурово
Взор непреклонный вперяет в землю,

45 Чтоб укрепить решимость сенаторов
Своим советом, миру неслыханным,
И от друзей своих печальных
Выйти в изгнанье покрытым славой!

О, знал он твердо, чем угрожал ему
50 Палач пунийский,  но раздвигает он
Родных, что путь загородили,
Граждан, его не пускавших дальше, 

Как будто, кончив долго тянувшийся
Процесс клиентов, он покидает суд,
55 Чтоб отдохнуть в полях Венафра
Или в Таренте, рожденном Спартой.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 5. К Августу.


Ст. 5. ...воин Красса...  Солдаты Красса, разбитого парфянами при Каррах в 53 г. до н.э., находились в плену у парфян уже около двадцати пяти лет.

Ст. 13. Регул  римский полководец III в. до и. э.; взятый в плен карфагенянами (пунами), он был послан в Рим с предложением мира, но вместо этого призвал римлян к войне до победы, а сам, по условию, вернулся в Карфаген на верную смерть.


carm. iii vi delicta maiorum inmeritus lues...


Вины отцов безвинным ответчиком
Ты будешь, Рим, пока не восставлены
Богов упавшие жилища,
Их изваяния в черном дыме.

5 Да! Рим  владыка, если богов почтит:
От них начало, в них и конец найдем.
За нераденье боги много
Бед посылают отчизне горькой.

Монез с Пакором, дважды отбившие
10 В недобрый час задуманный натиск наш,
Гордятся, пронизи на шее
Римской добычей себе украсив.

Междоусобьем Риму объятому
Уже грозили дак и египтянин,
15 Один  летучими стрелами
Грозный, другой  корабельным строем.

В грехом обильный век оскверняются
Сначала браки, семьи, рождения;
Отсюда выйдя, льются беды
20 В нашей отчизне, во всем народе.

Едва созревши, девушка учится
Развратным пляскам, хитрым ласкательствам
От малых лет в глубинах сердца
Мысль о нечистой любви лелея.

25 А выйдя замуж, юных поклонников
За чашей ищет,  даже без выбора,
Кого б запретною любовью,
Свет погасив, одарить украдкой, 

О нет, открыто, с мужнина ведома
30 Бежит по зову  кликнет ли лавочник
Или испанский корабельщик,
Щедро платящий за час позора.

В таких ли семьях выросли юные,
Что кровью пунов море окрасили,
35 Сразили Пирра, Антиоха
И беспощадного Ганнибала?

То были дети воинов-пахарей,
В полях ворочать глыбы привыкшие
Киркой сабинской, и по слову
40 Матери строгой таскать из леса

Вязанки дров в тот час, когда тени гор
Растянет солнце, снимет с усталого
Вола ярмо и, угоняя
Коней своих, приведет прохладу.

45 Чего не портит пагубный бег времен?
Ведь хуже дедов наши родители,
Мы хуже их, а наши будут
Дети и внуки еще порочней.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 6. К римскому народу. Размер: Алкеева строфа.


Ст. 9. Монез и Пакор командовали парфянами в войнах с Римом в 40 и 36 гг. до н.э.

Ст. 14. ...грозили дак и египтянин...  Задунайские даки и подвластные Клеопатре египтяне выступали против Октавиана в союзе с Антонием.


carm. iii vii quid fles, asterie, quem tibi candidi...


Что ж печально слезу льешь ты, Астерия?
Ведь Зефир принесет, свежий, с весной тебе
С кучей денег вифинских
Вечно юношу верного 

5 Гига. Нота струей загнанный к Орику,
Как всходила Коза с бурей,  в бессоннице
Он проводит холодных
Ряд ночей, не без долгих слез.

От хозяйки посол, им растревоженной,
10 Все о вздохах твердит Хлои: несчастную
Жжет твое же ведь пламя...
Без конца хитрый пробует:

То твердит, что жена Прета коварная,
Ложной речью своей мужа заставила
15 Святость Беллерофонта
Покарать ранней смертию;

То  что в Тартар Пелей чуть не отослан был,
Ипполиты бежав, что из Магнезии...
Много сыплет историй
20 Плут, греху поучающих.

Тщетно! Глуше скалы ставши Икаровой,
Верность Гиг сохранил. Ты ж  осторожнее!
Как бы больше, чем надо,
Энипей не понравился,

25 Твой сосед: управлять лошадью в Марсовом
Поле равного нет; нет и соперника 
Через Тусскую реку
Быстро вплавь переправиться.

Нынче ж ночью запри дом и на улицу
30 На печальный напев флейт не выглядывай;
Хоть и часто жестокой
Будет звать,  непреклонна будь.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 7. Имена Астерии, Гига и Энипея в этой оде, прерывающей цикл гражданских стихов,  вымышленные.


carm. iii viii martiis caelebs quid agam kalendis...


Что затеял я, холостяк, в календы
Марта,  вот цветы, и курильниц ладан,
Уголь здесь лежит на зеленом дерне, 
Ты в изумленьи,

5 Всяких книг на двух языках любитель.
Вакху сладкий пир и козленок белый 
Мой обет святой: ведь убит я не был
Деревом павшим!

Год пройдет  и вновь мы увидим праздник,
10 Пробку он в смоле удалит с амфоры,
Что давно стоит и коптится дымом,
С консульства Тулла.

Меценат! Налей за здоровье друга
Кубков сто  и пей! Пусть горят лампады
15 Вплоть до света. Крик безобразный  дальше!
Прочь раздраженье!

Брось гражданский страх ты о судьбах Рима.
С войском пал своим Котизон-дакиец;
Нам враждебный парф изнывает в войнах
20 Междоусобных;

Стал рабом кантабр, на земле испанской
Давний враг: оков не избег, хоть поздно;
И, спустивши лук, оставляют скифы
Наши границы.

25 Брось тревоги все об ущербе Риму,
Рой забот... Сейчас  человек ты просто!
Весел, дар возьми у минут текущих,
Дело покинув!

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iii ix donec gratus eram tibi...


«Был пока я любим тобой,
И счастливец другой к шее сверкающей
Рук своих не протягивал, 
Был блаженнее я деспота Персии».
5 «О, пока не любил другой
Страстно ты, не сменил Лидию Хлоею, 
С громким именем Лидии
Я славнее была Илии-римлянки».
«Я во власти фракиянки
10 Хлои,  сладко поет, в струнах искусница.
Жизнь бы отдал охотно я,
Лишь бы милой моей су́дьбы не тронули».
«Страсть зажег мне сын Орнита,
Сам в огне, Калаис, рода фурийского.
15 Дважды жизнь за него отдам,
Только б милого мне су́дьбы не тронули».
«Что ж, коль вспыхнет былая страсть
И накинет ярмо на разлучившихся, 
Русой Хлое конец придет,
20 И растворится дверь вновь перед Лидией?»
«Пусть звезды тот прекраснее,
Ты же легче коры, моря гневливее,
Моря злой Адриатики, 
Жить с тобою хочу  и умереть, любя!»

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 9. Ода  диалог между Горацием и Лидией.


carm. iii x extremum tanain si biberes, lyce...


Если б, Лика, и Дон дальний поил тебя,
Муж твой был бы дикарь,  все ж пожалела бы,
Что, пред дверью простерт неумолимою,
Аквилону оставлен я.

5 Слышишь: громко скрипит дверь под порывами,
Сад шумит во дворе дома богатого,
Небо ясно, а бог  льдом заморозил здесь
Кучи снега напавшие.

Брось,  Венера велит,  брось свои гордости;
10 Колесо убежит  с ним и канат уйдет!
Ведь тирренец родил не Пенелопу нам,
Женихам недоступную...

Хоть подарки тебя, просьбы  не трогают
И фиалковый цвет бледных любовников,
15 Даже то, что влюблен в деву Пиэрии
Муж твой,  пылким поклонникам

Дай пощаду! Душой  дуба негибкого
Вряд ли мягче, и змей кротче ты Африки!
Здесь на камне лежать, дождь этот вынести
20 О, всегда ли смогу стерпеть?

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iii xi mercuri – nam te docilis magistro...


О, Меркурий-бог! По твоим урокам
Песней Амфион подвигал и камни!
Лира! Звук издать музыкальный можешь
Ты семиструнно! .

5 Не была звонка и приятна раньше, 
Нынче  друг пиров у богатых, в храмах.
Песню спой, чтоб слух преклонила Лида,
Гордая Лида.

Как в лугах скакать молодой лошадке,
10 Лиде так играть и резвиться мило:
Брак ей чужд, мужской не внимает страсти,
Тронуть не дастся.

Тигров ты влечешь и леса с собою,
Быстрый ток ручьев задержать ты можешь;
15 Чар твоих не мог избежать ужасный
Орка привратник 

Цербер: у него копошатся в страшной
Голове сто змей, и тяжелый запах
Вкруг стоит; слюну испускает вечно
20 Рот триязычный;

Титий, Иксион рассмеялись даже, 
Смех невольный взял,  и кувшин на время
Опустел, пока чаровала песней
Дев ты Даная.

25 О вине узнай этих дев ты, Лида,
И о каре их, столь известной  бочке,
Где вода бежит через дно, о поздних
Рока ударах:

Он ведь ждет вину и во мраке Орка.
30 Гнусные  о, что ж совершить гнуснее? 
Гнусные своих женихов сгубили
Страшным железом.

Лишь одна из них, не пятная брачных
Факелов, с отцом вероломным споря,
35 Ложь, святую ложь допустила, вечно
Став знаменитой.

«Встань!  так будит в ночь молодого мужа. 
Встань, чтоб не был сон для тебя навеки,
Где не ждешь его; обмани преступных 
40 С сестрами тестя!

Будто стая львиц, до телят добравшись, 
Рвут они мужей. Но душой я мягче, 
Не убью тебя и держать не стану
Здесь под запором.

45 Пусть отец меня закует в оковы,
Что, жалея, кровь не лила я мужа,
Пусть корабль свезет на далекий берег,
В край нумидийцев, 

Мчись, куда и ветр унесет и ноги!..
50 Ночь  покров тебе и Венера... Мчись же!
Добрый путь! А мне  на гробнице вырежь
Горькую надпись».

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iii xii miserarum est neque amori dare ludum neque dulci...


Доля дев несчастных  воли не давать любви и горя
Не топить в напитке сладком,  а не то попреков дяди
Жди, от страха замирая.

Кифереи сын крылатый отобрал твою корзину,
5 Необула; нить пропала и старанье, дар Минервы,
От красы липарца Гебра, 

Освежил лишь в волнах Тибра умащенные он плечи,
Самого Беллерофонта всадник лучший, не сплошавший
В беге скором, в бое-драке...

10 Ловок он стрелять в оленей, стадом вспугнутым бегущих
В чистом поле; быстро может он выманивать кабана,
Что в густых кустах забился.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 12. Единственная ода Горация, написанная «иониками», в подражание одному из стихотворений Алкея.


carm. iii xiii o fons bandusiae, splendidior vitro...


О, прозрачней стекла воды Бандузии!
Сладких вин и Цветов жертвы достойны вы.
Завтра ждите козленка, 
Рожки вздулись на лбу его,

5 Чувств любовных и битв скорых предвестники:
Тщетно! Кровию вам красной окрасит он
Струй холодных потоки 
Отпрыск стада веселого.

Вас тяжелой порой огненный Сириус
10 Жечь бессилен; волам, в поле измученным,
Иль бродячему стаду
В вашей сладостно свежести.

Славны будете вы: песнею громкою
Я прославлю, поэт, дуб, что над гротами
15 Вырос, где говорливо
Ваш поток низвергается.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 13. К источнику Бандузии. Источник Бандузии, по преданию, находился недалеко от Венузии, родины Горация, или от его сабинского поместья. Размер: III Асклепиадова строфа.


carm. iii xiv herculis ritu modo dictus, o plebs...


Как Геракл, ушел,  о, народ,  наш Цезарь
Лавр добыть, что смерть лишь одна доставит.
Он вернулся к нам из земли испанской,
Он победитель!

5 Выйдет пусть жена,  ее счастье в муже, 
Совершив богам по обряду жертвы;
Славного вождя и сестра с ней выйдет;
В скромной повязке

Матери пойдут дочерей спасенных
10 И сынов. А вы, молодежь и жены,
Что познали брак, берегитесь слова
С злою приметой!

Праздник  этот день, и большой! Он гонит
Мрачных рой забот: не боюсь восстаний!
15 Что убьют меня  не боюсь, коль Цезарь
Землями правит!

Мальчик, дай венков, благовоний дай мне!
Вынь кувшин вина, что войну запомнил
Марсов, коль Спартак проглядел бродячий
20 Флягу случайно.

Пусть, певучий друг, поспешит Неэра
Завязать узлом благовонный волос.
Коль привратник злой не впустить захочет, 
Что ж!  удаляйся.

25 Седина волос умягчает душу:
В ссорах буйный спор ее тешил раньше...
Я б того не снес в свою юность, пылкий,
В консульство Планка.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 14. К римскому народу на возвращение Августа из Испании т, 24 году.  «В консульство Планка» Горацию было двадцать два года.


carm. iii xv uxor pauperis ibyci...


Брось свои безобразия,
Кончи, кончи, жена бедного Ивика,
Поведенье бесславное, 
Ты к могиле близка скорой; средь девушек
5 Брось же играми тешиться,
Звезды ясные брось тучей окутывать:
Что пошло бы для Фолои,
То Хлориде нейдет; дочка верней тебя
С боя юных дома берет,
10 Как вакханка, под звук бубна гремящего;
Любит Нота и, страстная,
Скачет, будто козой стала игривою.
Ты ж старуха: под стать тебе
Шерсть лукерских овец, славных,  не лирный звон,
15 Не цветы роз пурпуровых,
Не бутыли вина, жадно допитые.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iii xvi inclusam danaen turris aenea...


Башня медная, дверь крепкого дерева,
Свора чутких собак, грозных хранителей, 
Быть Данае могли прочной защитою
От ночного любовника;

5 Но Юпитеру смех вместе с Венерою
Над трусливым отцом спрятанной девушки...
Знали: путь не закрыт, путь без опасностей 
Богу, ставшему золотом.

Минет золото строй телохранителей;
10 Камни ломит оно, более властное,
Чем и молний удар: гибнет Агросского.
Дом провидца раздавленный, 

Губят деньги его. Царь Македонии
Златом шел в города, смел и соперников
15 Всех с пути своего. Флота начальники
В подкуп путались грозные.

Рой несется забот вслед за богатствами:
Больших хочется благ.. Правильно делал я,
Всем страшась напоказ выставить голову,
20 Меценат, краса всадников!

Будем больше себе в жизни отказывать, 
Боги больше дадут! И перебежчиком
Рвусь, бедняк, я теперь в стан нестяжателей,
Стан богатых покинувши.

25 Отказаться сумев,  лучший владетель я,
Чем коль окажут, что мной собрано в житницу
Все, что труженик дал с пашен Апулии, 
О, бедняк средь богатства я!

Чистой влаги ручей, несколько югеров
30 Леса и урожай верный от нив моих, 
Этот жребий благой чужд для сияющих
Властью в пажитях Африки.

И хоть нет у меня меда калабрского,
И не крепнет вино, взятое в Формиях,
35 По амфорам моим, в пастбищах Галлии
Нет овец с шерстью тучною, 

Но и бедности нет, тягостной бедности.
Захоти я еще  не отказал бы ты...
Но, желанья сдержав, малый прибыток свой
40 Я скорей увеличил бы,

Чем в пределы включив царства Лидийского
И Митдонии край. Многого ищущий, 
Многим беден. Блажен, скупо дано кому
Богом необходимое.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 16. К Меценату. Может быть, эта ода написана Горацием по поводу отказа поэта от должности секретаря, которую предлагал ему Август.


carm. iii xvii aeli vetusto nobilis ab lamo ...


Мой Элий  знатный сын Лама древнего...
Отсюда, молвят, Ламии прежние
Пошли  и дальше род потомков,
Как летописные помнят книги.

5 Того имел ты родоначальником,
Кто, по преданью, стенами в Формиях
Владел впервые и землею
Нимфы Марики, где речка Лирис, 

Вот ширь какая!.. Завтра всю листьями
10 Устелет рощу, берег  ненужною
Травой морскою Евра буря,
Если вороны-старухи верно

Дождя вещанье. Дров себе высохших
Клади, коль можно... Завтра со слугами 
15 Они свободны  поросенком
Гения нежным почтишь и чашей.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iii xviii faune, nympharum fugientum amator...


Фавн, поклонник нимф, что бегут проворно!
Все поля мои, залитые солнцем,
Кротко проходи, а уйдешь  будь добрым
К стада питомцам...

5 Год прошел,  падет под ножом козленок,
В чаши лью вино, что Венере мило,
И алтарь седой благовоньем будет
Густо дымиться.

Резвы все стада по лугам обильным,
10 Как придет опять твой декабрьский праздник;
Все село шумит, и волы свободно
В поле гуляют.

Волк среди овец осмелевших бродит,
Лес листвой в тебя запускает дикой,
15 Пахарь топнуть рад по земле немилой
Трижды ногою.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iii xix quantum distet ab inacho...


Речь твоя и про Инаха, 
Был ли близок к нему Кодр, что за родину
Смело пал,  про Эака род
И под Троей святой битвы великие:
5 А бочонок хиосского
Сколько стоит, и кто ж воду согреет нам,
Где собраться, и в час какой
Пелигнийский унять холод,  молчишь о том.
Лей в честь новой луны скорей,
10 Лей за полночи час, мальчик, за авгура
Лей Мурену,  и можно бы
Три киафа налить в чаши иль девять все.
Девять муз почитающий,
Целых девять налить просит поэт себе.
15 Но не более трех велит;
Ссор боясь за вином, смешивать Грация,
Что сплелась с двумя сестрами.
Ох, я буйства хочу! Берекинфийская
Что же флейта безмолвствует?
20 Что ж беззвучно висит лира, свирель твоя?
Ненавижу скупые я
Руки... Розы рассыпь! Шумные выходки
Лик пусть слышит завистливый
И соседка его, старцу не легкая.
25 Блещут кудри волнистые,
Весь ты с Веспером схож, Телеф, сверкающим,
Рода льнет к тебе юная...
Я ж к Гликере томлюсь долгой любовию.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 19. К Телефу, под именем которого разумеется какой-то неизвестный знакомый Горация.


carm. iii xx non vides, quanto moveas periclo...


Ты не видишь, Пирр, как манить опасно
Юных львят из лап гетулийской львицы!
О, сбежать тебе от сражений жарких,
Робкий похитчик!

5 Вот пойдет она через толпы юных
Отбивать себе красоту Неарха!
О, великий спор! И тебе ль добыча?
Львице ль могучей?

Но пока себе ты готовишь стрелы,
10 Та же зуб острит, для врага столь грозный, 
Он, решитель ваш, говорят, ногою
Голою топчет

Пальму; мягкий ветр освежает плечи,
По плечам бежит благовонный волос.
15 Был таким Нирей, или тот, кто с Иды
Влажной похищен.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iii xxi o nata mecum consule manlio...


Со мной рожденный в консульство Манлия
Кувшин! Печали ль, шутки ль рождаешь ты,
Иль ссору, иль любви безумство,
Легкий ли сон,  свято долг ты правишь!

5 С какой бы целью массик отличнейший
Ни сохранялся,  мига счастливого
Достойный, волею Кодеина
Крепкую влагу излить готовься.

Хоть он пропитан речью сократовской,
10 Но и тобою мрачно не брезгает, 
И доблесть старого Катона
Часто вином, говорят, крепилась.

На ум наш, жесткий часто, ты легкое
Даешь давленье; мысли и тайные
15 Ты мудрых планы обнаружишь
К шутке зовущим людей Лиэем.

Умы ты робких двигаешь надеждою,
Прибавишь силы, смелости бедному.
Чего с тобой бояться грозных
20 Царских венцов и солдатских копий!

Сам Вакх, Венера  коль благосклонна к нам 
И руки в узел свившие грации,
И свет свечей нам пир продолжат,
Звезд пака Феб, возвратись, не сгонит.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 21. К кувшину, или амфоре, наполненной вином в год рождения Горация.


carm. iii xxii montium custos nemorumque, virgo...


О, заветный страж и горы, и леса!
Внемлешь ты мольбам рожениц, коль трижды
Будут звать тебя,  и не дашь их Смерти,
Дева в трех ликах!

5 Дар тебе  сосна над моею виллой:
Каждый год кабан, что готов ударить
В бок клыком, сосну для тебя, богиня,
Кровью обрызжет.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 22. К богине Диане при посвящении ей сосны.


carm. iii xxiii caelo supinas si tuleris manus...


Коль в новолунье к небу поднимешь ты
С молитвой руки, Фидила сельская,
Коль ларам в жертву будет ладан,
Плод молодой, поросенок жадный, 

5 Лозы обильной ветер губительный
Не тронет, нивы  едкая ржавчина,
Телят твоих  погода злая
Осени тяжкой с ее плодами.

Коль скот на хладном кормится Алгиде
10 В дубовых рощах, к жертве назначенный,
Иль бродит по лугам альбанским, 
Пусть обагряет он алой кровью

Жрецов секиры; нет и нужды тебе
В крови обильной коз и овец твоих, 
15 Венок ты дашь из розмарина
Или из ломкого мирта ларам.

Коль руки чистых жертву готовили, 
Милей не станет богу от роскоши,
И гнев пенатов умягчится
20 Полбой святой и крупинкой соли.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iii xxiv intactis opulentior...


Будь богаче нетронутых
Ты арабов богатств, роскоши Индии,
Сушу всю ты постройками
Или море займи, людям открытое, 
5 Но коль в крышу жилищ твоих
Рок суровый забьет гвозди железные, 
Страх с души не прогнать тебе,
Сеть не снять с головы, смертью сплетенную
Скифы лучше в лугах живут:
10 Дом повозка влечет, как и у прадедов;
Геты лучше, суровые, 
Им обильно земля, вовсе не мерена,
Общий хлеб и плоды дает;
Больше года один с пашней не трудится 
15 Кончит дело, и к отдыху,
На работу другой явится в очередь.
Там без матери пасынка
Безупречно щадит мачеха добрая.
Там мужей жены с деньгами
20 Не теснят, не берут чудо-любовников.
Там богатство  родителей
Доблесть, прочность семьи и целомудрие,
Что не-мужа бежать велит:
Нарушение  грех, смерть  наказание.
25 Кто гражданские ужасы
Хочет кончить, резню нашу безбожную,
Надпись хочет на памятник:
«Вот отец городов!»,  неодолимую
Пусть подавит распущенность:
30 Славен будет потом! Мы же  о горе нам! 
Гоним доблесть из зависти,
А исчезнет из глаз,  будем искать ее.
Что нам жалобы горькие,
Если вслед за виной нет наказания;
35 Что законы  ненужные,
Коль не в травах они! Солнцем палящим ли
Край лежит озаряемый,
Или тот, где Борей хладный проносится,
Слоем льда почва скована, 
40 Что удержит купца? В море ревущее
Смело мчится моряк лихой!
Бедность, будто позор, людям позволила
Делать все, и все вынести,
Трудный кинувши путь  путь добродетели!
45 О, снесем в Капитолий мы
Под приветственный клич толп окружающих
Или в море ближайшее 
Камни все, жемчуга, злато ненужное,
Зол земных основание, 
50 Если только во зле искренно каемся!
Семя страсти позорнейшей
Вырвем вовсе из нас, а воспитанием
Мы суровым  изнеженный
Дух должны закалить. Ехать на лошади
55 Без привычки пугается
Мальчик знатный; охот бегает; мастер он
Обруч выкатить греческий
Или в кости играть, что не дозволено.
А коварный отец его
60 И гостей обманул, и сотоварища:
Все сынку недостойному
Хочет деньги скопить. И разрастаются
Те богатства нечестные.
Но чего-то все нет! Мало все кажется!

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 24. В этой оде Гораций требует введения законов против распущенности нравов и восстает против алчности. Написана ода, вероятно, в 28 году (ср. оды II, 15 и III, 6).


carm. iii xxv quo me, bacche, rapis tui...


Вакх, в твоем вдохновении
Мчишь куда ты меня? В рощи, в пещеры ли
Небывалый восторг стремит?
Где же песня моя в гротах услышится, 
5 Славу вечную Цезаря
В звезды вплесть я хочу, в сонм небожителей.
О, великое, новое,
Молвлю слово,  иной не произнес того!
Как вакханка в Эдонии
10 Млеет, Гебр увидав, снега фракийского
Блеск, Родопу, что варваров
Попирает нога,  так, путь оставив, мне
Сладко видеть пустынную
Рощу, берег.. Наяд вместе с вакханками
15 Мощный царь! дал ты силу им
Вырвать с корнем рукой длинные ясени.
Я пустого и низкого 
Смертных слов  не скажу! Сладко и страшно мне,
О, Леней, богу следовать,
20 Что украшен на лбу кистью зеленою.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 25. К Вакху. Написана вскоре по получении в Италии известия о победе при Акциуме.


carm. iii xxvi vixi puellis nuper idoneus...


Еще недавно дев привлекать я мог
И не бесславно бой проводить умел.
Теперь конец;  оружье, лиру. 
Все на стене я повесил этой:

5 Морской Венеры справа хранит она,
Как сторож, облик... Факелы светлые,
Топор и лом сюда давайте,
Что для дверей непокорных грозны.

О, ты, в чьей власти Кипр осчастливленный,
10 Мемфис, где снега нет сифонийского!
Ударь хоть раз, бичом взмахнувши,
Хлою надменную, о, царица!

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iii xxvii inpios parrae recinentis omen...


Нечестивцу в путь  и совы взвыванье,
Щенной суки вид и волчицы серой
С Ланувийских гор, и с лисою встреча,
Что ощенилась;

5 Путь прервет ему и змея, напавши
Сбоку, как стрела,  напугает лошадь...
Я же, коль боюсь за друзей любезных,
Чуткий гадатель, 

Раньше, чем к воде полетит стоячей
10 Птица, что дожди предвещает грозно, 
Я в мольбе зову: появись, о ворон
Вещий, с Востока!

Где б ни стала жить, я желаю счастья:
Не забудь меня, Галатея, только!
15 О, не встреть в пути зловещанья дятла,
Сирой вороны.

Но смотри: идет Орион к закату 
И бурлит волна. Хорошо я знаю:
Черный вал морской всемогущ; обманчив
20 Япиг бездождный.

Пусть порыв слепой при налетах Австра
Женщин и детей поражает вражьих:
Им шумит волна, почернев,  и берег
Взвыл под ударом.

25 Так Европа, стан белоснежный вверив
Хитрому быку,  среди чуд кишащих
Моря, средь угроз, побледнела в страхе,
Хоть и отважна.

Ведь вчера цветы по лугам сбирала
30 И венок плела  приношенье нимфам, 
А сейчас темно, и одни лишь звезды
Видны да волны.

Вот и славный Крит, знаменитый сотней
Городов своих... «О, отец!  взмолилась 
35 Мой дочерний долг позабыт! И страстью
Сломлена святость!

Где, откуда я? Согрешившей деве
Смерть одна легка! Наяву ль я плачу
О постыдных днях  или нет позора:
40 Просто играет

Лишь мечта  и в дверь из слоновой кости
Сны с собой ведет? По огромным волнам
Лучше ль было плыть, или рвать на поле
Свежие травы?

45 О, когда б теперь мне попался гневный
Тот презренный бык, я бы нож вонзила,
Я б сломала рог, хоть и был недавно
Мною обласкан.

Без стыда я край покидала отчий,
50 Без стыда  уйти не решалась к Орку!
Боги, вас молю,  о, пускай меж львами
Буду нагая!

И пока со щек не пропал румянец,
Соки жизни есть у добычи нежной, 
55 Я, в своей красе, отдала бы тело
Пищею тиграм.

Ты презренна, дочь,  говорит далекий
Мне отец,  зачем умереть ты медлишь?
Пояс, к счастью, есть,  так повесься: ясень
60 Вот пред тобою.

А к скалам влечет, к остриям на камни,
Где ужасна смерть,  так отдайся буре:
Быстр ее порыв,  коль не хочешь рабски
Прясть по заказу 

65 Царской крови дочь  и наложниц множить
При дворе господ». А Венера  тут же!
Смех лукавой, смех! И у сына спущен
Лук его книзу.

Насмеявшись всласть, говорит Венера:
70 «Удержи свой гнев и задор горячий, 
Ведь рогов сломать не дает покамест
Бык ненавистный.

Бог  твой муж! Узнай! Всемогущ Юпитер!
Перестань рыдать... Научись достойно
75 Жребий высший несть... Назовут часть света
В память Европы».

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 27. Напутствие неизвестной которую Гораций называет по имени морской нимфы Галатеи.


carm. iii xxviii festo quid potius die...


В день Нептуна что делать я
Стану нынче с собой? Лида проворная,
Цекуб спрятанный вынь-ка мне
И всю мудрость свою здесь покажи скорей.
5 Полдень, видишь, кончается...
Ты ж, как будто стоит день улетающий,
Медлишь вынуть из погреба
Ту амфору, что ждет с консульства Бибула.
Будем петь и Нептуна мы,
10 А потом нереид кудри зеленые,
Ты ж на лире изогнутой
Пой Латону и стрел Кинфии быстрой лет.
Песнь последняя  той, чей Книд,
Ряд блестящих Киклад, той, что на Пафос мчат
15 Стаей дружною лебеди...
Также Ночь мы почтим жалобой должною.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iii xxix tyrrhena regum progenies, tibi...


Царей тирренских отпрыск! Готов тебе
Вина бочонок мягкого в целости,
С цветами розы, и беген есть, 
Волосы им, Меценат, ты смочишь, 

5 Все, все готово. Брось же дела свои,
Брось созерцанье Тибура влажного,
Холмистой Эфулы и склонов
Сына преступного, Телегона,

Оставь богатство, духу противное,
10 Чертог свой, близкий к небу высокому;
Дивиться брось на Рим богатый,
Уличный шум его, дым и роскошь.

Разнообразье, часто приятное,
Обед опрятный в доме у бедного,
15 Где нет ковров и балдахинов, 
Может морщины богатым сгладить.

Уж Андромеды яркий отец опять
Огонь зажег свой, Прок-ион буйствует
И Льва ужасного созвездье, 
20 Солнце ж сухие нам дни приводит.

Пастух усталый с медленной паствою
Ручья и тени ищет, кустарников
Сильвана дикого,  и ветер
Не принесется на тихий берег.

25 Твоя забота  Рима достоинство:
За Рим боишься, вечно тревожимый,
Что сер готовит, Бактры, Кира
Царство былое, иль Дон мятежный.

Но бог на благо время грядущее
30 Для нас окутал ночью туманною, 
И смех ему, коль смертный рвется
Вдаль, за предел... Со спокойным сердцем

Уладь день сущий. Мчится грядущее,
Как Тибр: он тихо катит равниною
35 В этрусков море свои волны...
Вдруг понесутся каменьев груды,

Стволы деревьев сбитых, строения
И скот  все вместе. Горы ответствуют
И лес соседний  громким шумом;
40 Страшный разлив и притоки вздует,

Что были тихи. Жить будет в радости,
Собой владея, кто в состоянии
Сказать, как день прошел: «Я прожил!
Тучи ль Юпитер пошлет назавтра,

45 Иль яркость солнца,  то же, что прожито,
Он не отменит, не переделает;
Не сможет вовсе уничтожить,
Что предоставил нам час бегущий.

Судьба, жестоким делом довольная,
50 В своих забавах буйных упорная,
Неверный дар свой переносит,
Милость то мне, то иным давая.

Коль мне  я славлю. Если же крыльями
Она всплеснула,  все возвращая ей,
55 В свою уйду я добродетель,
Честную бедность беря в подруги.

Не мой обычай жалобно плакаться,
Коль стонет мачта в бурях у Африки, 
Богов обетами склоняя,
60 Чтобы тирийский товар иль кипрский

Не отдал морю жадному ценности.
Нет! Под защитой лодки двухвесельной
Меня сквозь грохот волн Эгейских
Ветер проносит и Поллук с братом».

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iii xxx exegi monumentum aere perennius...


Создал памятник я, меди нетленнее,
Пирамидных высот, царственных, выше он.
Едкий дождь или ветр, яростно рвущийся,
Ввек не сломит его, или бесчисленный
5 Ряд кругов годовых, или бег времени.
Нет! не весь я умру,  часть меня лучшая
Избежит похорон; славою вечною
Буду я возрастать, в храм Капитолия
Жрец восходит пока с девой безмолвною.
10 Речь пойдет обо мне, где низвергается
Ауфид ярый, где Давн людом пастушеским
Правил, бедный водой,  мощный из низкого,
Первый я преложил песню Эолии
В италийских ладах. Гордость заслуженно,
15 Мельпомена, яви,  мне ж, благосклонная,
Кудри лавром обвей, ветвью дельфийскою.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 30. Популярнейшая ода Горация, которой подражали Державин и Пушкин, впервые переведенная на русский язык Ломоносовым. Эта ода  эпилог к трем первым книгам, составлявшим отдельный сборник. Написана в 23 году.


carm. iv i intermissa, venus, diu...


О войне уж конец давно, 
Вновь ли в бой ты зовешь, о, пощади, молю!
Нет, Венера, таков ли я,
Как с Кинарою был! Матерь жестокая
5 Купидонов прельстительных,
Мягкой властью твоей  ты загрубелого
В десять люстров не тронь меня;
Будь, где с нежной мольбой ждут тебя юноши.
Время было б лететь тебе
10 На крылах лебедей, ярко сверкающих,
На пиры Павла Максима,
Коли хочешь зажечь сердце готовое.
Знатен он и красив собой;
Льется речь за людей, ждущих с тревогою
15 Судных слов; все прекрасное
В нем живет, и твои двинет знамена он.
И осилив соперника,
Что был щедр на дары,  с радостью светлою
У Альбанского озера
20 Мрамор твой водрузит с крышей кедровою.
Благовонья обильные
Там вдохнешь, усладясь Берекинфийскою
Флейтой, звуками лирными,
Со свирелью в одно звонко сплетенными.
25 Дважды в сутки там юноши,
Чтя твое божество, с девами нежными
Белоснежной стопой своей
В мерной пляске пройдут  ладом салическим.
Я ж  далек дев и юношей,
30 Легковерных надежд чувства взаимного;
Чуждо  спорить за чашами,
Чуждо  лоб украшать свежей гирляндою.
Но зачем, Лигурин, зачем
Щеки мочат мои  слезы украдкою?
35 Прежде сильный язык  замрет,
Среди речи замрет в бедном молчании?
Я в ночных сновидениях
Вот хватаю тебя, вот улетел с тобой,
О, гордец, в поле Марсово
40 Иль по волнам реки, бурно катящейся.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 1. К Венере. Написана, как видно из стиха 7, когда Горацию было около пятидесяти лет.


carm. iv ii pindarum quisquis studet aemulari...


С Пиндаром кто мнит поравняться в песне,
Тот несется, Юлл, как Икар, чьи крылья
Желтый воск скрепил. Имя даст он влаге
Стеклоподобной.

5 Как бежит с горы, выходя из русла
От дождей, река, заливая берег,
Так кипят и бьют с глубины без меры
Пиндара речи.

Фебова венца он достоин вечно, 
10 Новых слов поток в дифирамбах смелых
Мчит он, иль летит, создавая вольно
Прихоти ритма.

То богов поет и царей их крови,
Что кентавров род поразили карой,
15 Иль, сразив в борьбе, потушили пламя
Грозной Химеры;

То счастливцев тех, с олимпийской ветвью,
Что богам равны  и боец, и конник...
Песнь  награда им! Хоть и сотня статуй
20 Что перед нею!

То он слезы льет,  у невесты горькой
Смертью взят жених; превратит он в злато
Мощь и дух его, унесет на небо,
Орку не давши...

25 Поднял ветр тебя, о, Диркейский лебедь.
Как взовьешь полет к облакам высоким...
Что же я? Во всем  я подобен пчелке,
Пчелке матинской:

Сладкий сок берет в трудолюбьи вечном,
30 Тибур где, леса берегов тенистых;
Так и я  пою свои песни, скромный,
В долгой работе.

Юлл, ты сам споешь (а напев твой громче)
Песнь, как Цезарь наш поведет в триумфе
35 По святым холмам, изукрашен ветвью,
Дерзких сигамбров.

Что судьба дала величавей, лучше?
Боги что земле ниспошлют благие,
Если б даже век воротился снова
40 Золота давний?

Ты споешь нам песнь про восторг великий,
Славных римских игр торжество опишешь.
Долго ждали мы,  но вернулся Август:
Форум без дела.

45 Тут и мой привет, коль вниманья стою,
Громко прозвучит. «О, великий вождь наш!
Солнца светлый луч!»  запою я, счастлив
Цезаря видеть.

Он идет  и клич разнесется громкий
50 Много раз: «Ио! триумфатор! Славься!» 
Клич со всех сторон... И богам воскурим
Благостным ладан.

Твой обет  волов и коров по десять;
Мой  бычок; давно предназначен к жертве,
55 Бросив мать свою, на лугу гуляет,
Травами тучном.

Будто серн луны молодой на третий
Вечер  лоб бычка; выдается белым
Серн пятном, как снег. В остальном бычок мой
60 Весь темно-рыжий.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 2. Написана в 14 году и обращена к Гаю Юллу, сыну Марка Антония, пасынку сестры Августа, Октавии. Юлл, который сам был поэтом, советовал Горацию написать в честь Августа оду в стиле Пиндара.


carm. iv iii quem tu, melpomene, semel...


Кроткий взор на кого хоть раз,
Мельпомена, прольешь в миги рождения,
Тот не в Истме прославится,
Как кулачный боец; кони ретивые
5 Мчать не будут с победою
В колеснице его; с лавром из Делоса
Он не вступит за подвиги,
Что царей истребил, гордо грозившихся,
В славный храм Капитолия, 
10 Нет, но воды вокруг Тибура тучного,
Рощи шум густолиственной 
Всем покажут его с лирой лесбийскою.
Рима, первого города,
Чтит меня молодежь, в хоры любезные
15 Ставя музы служителей,
И уж зависти зуб меньше грызет меня.
Ты, что лире из золота,
Муза, звуки даешь, сладости полные!
Будь желанье  могла бы ты
20 Рыб немых одарить голосом лебедя!
Твой то дар, что прохожие
Кажут все на меня пальцем, завидевши:
«Римский лирик!..» И жизнь моя
Твой же дар, и успех, если он выпал мне.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iv iv qualem ministrum fulminis alitem...


Орла ты видел? Страж он при молнии:
Ему Юпитер царство над птицами,
Богов владыка, дал, на русом
Верность его Ганимеде сведав.

5 Когда-то младость и племенной задор
Его толкнули вон из гнезда скорей,
А ветр весенний, дождь прогнавши,
Робкого первым учил полетам.

Потом пыл жизни бросил врагом его
10 К стадам овечьим; скоро к жестокому
В борьбе дракону он помчался
В жажде добычи и ярой битвы.

И льва припомни: желтую мать свою
С обильной пищей бросив, грозится он
15 Козе на пастбище богатом 
Ей на зубах молодых погибнуть;

Таким в Ретийских Альпах винделики
Узрели Друза-военачальника...
Откуда их пошел обычай
20 Вооружаться, как амазонки,

Всегда секирой,  бросил я спрашивать:
Грешно все ведать. Только победные
В былое время их дружины
Гением юноши в прах разбиты.

25 Узнали силу духа премудрого,
В счастливом доме пышно расцветшего;
Узнали мощь заботы отчей
Августа  о молодых Неронах.

Родит героя храбрый и доблестный,
30 В быках и конях пыл сохраняется
Отцов, и кроткий не родится
Голубь от смелой орлиной пары.

Наука ж двинет силу природную,
И закалится дух воспитанием.
35 Где воспитанья нет  пороки
Там исказят и врожденный гений.

Чем Рим обязан роду Неронову 
Метавр свидетель с громкой победою
Над Газдрубалом; день прекрасный,
40 Мрак над латинами весь согнавший,

Благою славой нам улыбнувшийся
С тех пор впервые, как по Италии
Ужасный афр, как огнь по соснам,
Мчался, иль ветр в сицилийском море.

45 И в неизменно радостных подвигах
С тех пор окрепли римские юноши,
И лик богов  опять во храмах,
Где нечестиво все смел пуниец.

И вероломный сам Ганнибал изрек:
50 «Волков добыча хищных  олени мы.
Идем мы сами к ним. Но славный
Был бы триумф  ускользнуть и скрыться.

Народ, что, Трои бросив развалины
И мчась в Этрусском море, святыню всю,
55 Детей и старцев к авзонийским
Сам перенес берегам отважно, 

Как дуб, подбитый острой секирою
В лесах обильных хвойного Алгида, 
Среди потерь и бед вбирает
60 Крепость в себя от железа вражья!

Прочней и Гидра телом иссеченным
Срастись не может  горе Гераклово;
Колхида, Фивы Эхиона 
Чуда такого не создавали.

65 Топи их в море  выйдут сильней еще,
Борись  и с громкой славой недавнего:
Героя свергнут, дав сраженья,
Что не забудут надолго вдовы.

Послов кичливых я в Карфаген теперь
70 Уж не отправлю: рушится, рушится
Надежда вся, величье наше,
Как Газдрубала постигла гибель».

Все в силах сделать воины Клавдиев:
Им и Юпитер благоволенье шлет
75 В защиту; мудрые ж заботы
Их средь военных невзгод спасают.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 4. К Риму, в честь Друза и Тиберия («молодых Неронов»), пасынков Августа. Написана в 14 году, после похода Друза и Тиберия на винделиков и ретов.


carm. iv v divis orte bonis, optume romulae...


Неба доброго сын! племени Ромула
Лучший страж! Тебя нет, ждем-не дождемся мы
О, приди! обещал скоро вернуться ты
Старцев сонму священному.

5 Свет верни поскорей родине доблестной!
Взором чу́дным своим, будто весна пришла,
Лишь народу блеснешь,  день наш отраднее,
Солнца блеск ослепительней!

Мать так сына зовет: держит завистливым
10 Нот дыханьем его в волнах Карпатского
Моря,  год миновал,  дома родимого
Не давая достичь ему.

Мать обеты дает, молит, с надеждою
Взор вперяет она в берег извилистый...
15 Так и родина ждет,  ждет она Цезаря,
Ждет с тоской, ему верная.

Скот без страха теперь в поле питается,
Злак Обилье дает вместе с Церерою;
Морем мчится моряк  нет там опасности,
20 Честность  безукоризненна.

Чист семейный очаг  нет осквернения;
Одолели позор нравы, законы в нас.
Мать гордится детей сходством семейственным,
Кара вслед за виной идет.

25 Кто ж боится парфян, скифа холодного
Или диких племен грубой Германии,
Если Цезарь живет? Кто же тревожится
Войн суровой Иберии?

Каждый свой проведет день в винограднике»
30 Ствол свободный обвив лозами гибкими,
Весел к чаше пойдет  и пред пирушкою
Он, как бога, зовет тебя.

Тут молитвы тебе, тут возлияния
Он из чаш совершит... К ларам прибавит он
35 И твое божество,  греки так чествуют
Кастора и Геракла мощь.

«Бели б долгий ты дал праздник Италии,
Вождь благой!»  говорим, день не начав еще,
Утром, трезвые все; скажем и выпивши,
40 Солнце в море как спустится.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 5. К Августу, с призывом сдержать обещание «старцев сонму священному» (сенату) и скорей вернуться в Рим из Галлии. Написана в 14 году.


carm. iv vi dive, quem proles niobaea magnae...


Феб! Ниобы род за язык хвастливый
Поражен тобой, и похитчик Титий,
И Ахилл, почти победитель фтийский
Трои высокой!

5 Он сильней других, но тебе неравный, 
Хоть, Фетиды сын, водяной богини,
Грозным он копьем сотрясал, воитель»
Башни Дардана,

Как сосна падет под секирой острой,
10 Как повергнет Евр кипарис высокий,
Гак он грузно пал  и троянский пылью
Шею окутал.

Он в коня б не шел, что Минерве в жертву
Будто дан,  троян обмануть, гулявших
15 На беду себе, и Приама близких,
Занятых пляской.

Нет! Жесток в бою, победив открыто,
Сжег бы он,  о, грех,  и младенцев малых,
Всех огнем бы сжег,  и в утробе даже
20 Матери скрытых.

Но отец богов, побежден Венерой
И тобой, в мольбе у него просивших, 
Строить град иной  при благих началах 
Выбрал Энея.

25 Песен бог и муз наставитель звонких,
Что волну кудрей омываешь в Ксанфе,
Феб, благослови и Камену Рима,
Улиц хранитель.

Феб мне дар послал; от него;  искусство
30 В песнях; он же дал и поэта имя!
Первые из дев! О сыны славнейших
Города граждан!

Под защитой вы у Делосской Девы,
Что разит стрелой рысей быстрых, ланей.
35 Мой лесбийский лад соблюдайте строго
Вслед за рукою.

Вам по чину петь и Латоны сына,
Возрожденье петь и царицы Ночи,
Что плоды растит, чередует быстро
40 Месяцев смену.

Дева! став женой, ты припомнишь: «В праздник,
Как отмерен век, я богам угодный
Пела гимн, размер сохранив, как создал
Лирник Гораций».

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 6. Эта ода к Фебу-Аполлону написана в 17 году и служит как бы предисловием к написанному тогда же «Юбилейному гимну».


carm. iv vii diffugere nives, redeunt iam gramina campis...


Стаяли всюду снега, на полях появились уж травы,
В листья оделись леса;
В очередь снова наряд изменяет земля,  и, спадая,
Реки текут в берегах;
5 С нимфами грации в ряд, соплетясь, обнаженные смеют
Вновь хороводы водить.
Смертным бессмертья не ждать  говорят нам и год, и последний
Миг благодатного дня.
Холод смягчится зимы от зефиров; весну прогоняет
10 Лето,  и лето само
Гибнет, как плод принесет изобильная осень,  и скоро
Жизнь остановит зима.
В очередь лики луны возместят все утраты на небе, 
Мы же, как только уйдем
15 В край; где блаженный Эней, и Тулл, что богат был, и Марций, 
В прах обратимся и в тень.
Боги дадут ли небес к нашим дням, что сегодня имеем,
Завтрашний день,  знать нельзя.
Жадных наследника рук избежало б все то, что отдашь ты
20 Собственной в радость душе.
Раз ты умрешь, и Минос на торжественном судбище скажет
Свой приговор о тебе;
Знатность и слова талант, благочестье  тебя уж не смогут
К жизни, Торкват, воскресить;
25 Ведь и Диане невмочь Ипполита стыдливого вывесть
К свету из адовой тьмы,
Ведь и Тезею сорвать с дорогого ему Пирифоя
Адские цепи нельзя.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iv viii donarem pateras grataque commodus...


Я бы рад, Цензорин, милым товарищам
Чаши в дар принести, бронзу желанную
Иль треножники дать, храбрых отличие
Греков,  ты бы тогда лучший унес себе
5 Из подарков моих, если б богат я был
Тем, что дали Скопас или Пракситель нам,
Этот  мрамором, тот  краской текучею
И богов и людей изображавшие.
Но и я не богат, да и твои, мой друг,
10 Вкус и средства совсем с этим не сходственны.
Ты любитель стихов  их и дарю тебе,
И не стану скрывать цену дарения.
Ведь ни мраморный столп с резаной надписью,
Жизнь по смерти вождям храбрым дающею,
15 Ни пунийцев разгром, ни Ганнибалова
Брань, ему самому ставшая гибелью
[Ни пожар, Карфаген испепеляющий],
Так не славят того, имя кому дала
Покоренная им силою Африка,
20 Как пропетая песнь музой Калабрии.
Нет деяньям наград, если немотствуют
Свитки Муз. Даже сын Марса и Илии 
Чем он был бы для нас, если б безмолвия
Зависть скрыла навек подвиги Ромула?
25 Вот Эака из волн вырвавши Стиксовых,
Доблесть, счастье его и всемогущий глас
Песнопевцев вознес в область бессмертия
Муза смерти не даст славы достойному 
Даст блаженство небес! Так за желанный пир
30 Сел герой Геркулес в высях Юпитера;
Так Тиндара сыны, звезды блестящие,
С дна морского стремят лодки разбитые
[Так, зеленой лозой лоб свой украсивши];
Вакх свершенье дает нашим желаниям.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 8. К Марку Марцию Цензорину. Принадлежность этой оды Горацию оспаривается, так как, во-первых, в ней не соблюдено строфическое построение, и, во-вторых, допущена историческая ошибка: Сципион Африканский Старший («имя кто Африки, им сраженной, принес») смешивается со Сципионом Эмилианом, взявшим и разрушившим Карфаген в 146 году, то есть больше чем через двадцать лет после смерти поэта Энния (называемого в оде «калабрийскими музами»), воспевавшего подвиги Сципиона Африканского Старшего.


Ст. 6. Скопас  скульптор; Пракситель  ваятель IV в. до н.э.

Ст. 17. Карфаген был сожжен не Сципионом Африканским Старшим (победителем Ганнибала), о котором говорится в этих стихах, а его внуком Сципионом Африканским Младшим; потому этот стих (как и стих 33) считается неподлинным.

Ст. 20. Муза Калабрии  калабрийский поэт Энний, друг и певец Сципиона Старшего.


carm. iv ix ne forte credas interitura quae...


О, не подумай, будто забудется,
Что я, у брега звучного Ауфида
Рожденный, пел, в искусстве новом,
Песню со струнной игрой сливая.

5 Пусть меонийский первым останется
Гомер поэтом,  знаем и Пиндара,
Кеоса плач, Алкея грозы
И Стезихора напев нелегкий.

И что когда-то спето игривое
10 Теосцем  живо. Дышит любовь еще,
И страсть трепещет в струнах лиры,
Что под рукою звучали Сафо.

Ведь не Елена только лаконянка,
Дивясь на кудри, платье расшитое,
15 И роскошь царскую, и свиту, 
Страстью к любовнику воспылала;

И Тевкр не первый луком Кидоний
Стрелу направил; с Троей сражалися
Не раз... Один ли дал могучий
20 Идоменей иль Сфенел сраженья,

Что муз достойны? Гектор ли дерзостный,
Дейфоб ли смелый первыми тяжкие
В бою удары получили
За сыновей и за жен стыдливых?

25 Жила отвага до Агамемнона
Во многих. Скрыла вечность их темная,
Не знают их, о них не плачут, 
Им не звучало священной песни!

Без песни доблесть чем отличается
30 От схороненной косности? Дам ли я
Тебе безвестным оставаться,
В песнях тебя не прославив, Лоллий,

Чтобы забвенье стерло завистливо
Твой труд великий? Душу имеешь ты!
35 Она мудра, она спокойна,
Счастье, несчастье ль придется вынесть.

Обманам алчным  мстит, но останется
Воздержна в деньгах, все привлекающих.
Не год ты консул был: ты вечный
40 Консул, как только благой и верный

Судья полюбит честь перед пользою,
Даров виновных гордо отринется 
И к обступившим толпам двинет
Победоносно свое оружье.

45 Ты справедливо счастьем не назвал бы
Владенье многим; имя счастливого
Скорей стяжал бы, кто сумеет
Мудро дарами богов питаться, 

Сумеет бедность вынесть тяжелую,
50 Боясь не смерти, только бесчестия:
Не устрашится он за друга
Иль за отчизну свою погибнуть.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 9. Лоллий, к которому обращена эта ода, вероятно, Марк Лоллий, консул 21 года, хотя характеристика его, даваемая Горацием, не соответствует тому, что известно об этом Лоллии из других источников.


carm. iv x o crudelis adhuc et veneris muneribus potens...


Все жесток ты еще, в мощи своей, данной Венерою;
Вот нежданно придет легкий пушок ж лику надменному,
То, что нынче летят, вниз по плечам кудри падут твои,
Молодое лицо, лучше цветов розы алеющей,
5 Изменясь, Лигурин, все бородой будет обрамлено, 
О, ты скажешь тогда, лик увидав в зеркале собственный:
«Что ж тех дум, что теперь есть у меня, не было в отроке?
Что ж при чувствах моих  свежесть ланит вновь не воротится?»

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iv xi est mihi nonum superantis annum...


Полон мой кувшин, девять лет хранимый, 
Аль бы там вино; а в саду, Филлида,
Сельдерей растет  заплетать гирлянды,
Плющ в изобильи.

5 Кудри им обвив, ты сияла б чудно!
В серебре мой дом,  и алтарь, священной
Ветвью весь овит, ожидает жертвы 
Крови ягненка.

Слуг толпа спешит: там и сям шныряют
10 Девушки, рабы,  все в одно смешалось;
Запылал огонь  и наверх клубит он
Дым почернелый.

Но ты знать должна, на какую радость
К нам приходишь,  Ид торжество справляем:
15 Им апрель, морской посвящен Венере,
Ровно расколот.

Этот день велик для меня,  священней.
Чем рожденья день: от него считает
Меценат, мой друг, своих дней начало
20 В жизни бегущей.

Телеф  цель твоя, но тебе не пара...
Уж давно другой очарован девой:
С деньгами, бойка,  и приятной Телеф
Цепью окован.

25 От надежд больших  Фаэтон сожженный
Вечно сдержкой нам... А Пегас крылатый,
Что не стал нести на себе земного
Беллерофонта, 

Важный нам пример  к своему стремиться
30 И, признав грехом выше нас надежду,
Вовсе бросить мысль о неровне... Слушай,
Друг мой последний

(Уж огня любви не узнать мне больше):
Песни петь умей, чтобы голос милый
35 Сладко в них звучал, а за песней стихнут
Мрачные думы.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 11. К Филлиде, с приглашением отпраздновать день рождения Мецената.


carm. iv xii iam veris comites, quae mare temperant...


Вот и свита весны  ветры фракийские
Морю тишь принесли, в путь парус просится,
Кончен сон на лугах, реки не буйствуют,
Влагой снежной наполнены.

5 Прокна свила гнездо, стонет по Итису, 
О, несчастная мать, дома Кекропова
Вечный стыд и позор! Страсть царя-варвара
Слишком зло отплатила ты!

С тучным стадом овец в луг зеленеющий
10 Вышли вновь пастухи с песнью свирельною;
Пану радость несут  стад покровитель он.
Склонов темной Аркадии.

Да, Вергилий, пора  тяжкая, жаркая!
Но, коль хочешь вино пить ты каленское,
15 Знатных юношей друг,  плата назначена:
Нарду банка пахучего.

Нарду банка: и вот  фляга откроется,
Та, что мирно лежит в складах Сульпиция.
Может щедро она крылья надежде дать,
20 Прочь прогнать думы горькие.

Коль придешь ты на пир, помня о выкупе, 
Жду тебя поскорей. Не собираюсь я
Безвозмездно вином кубок налить тебе,
Как богач с чашей полною.

25 Так не медли, иди, брось свою выгоду;
Помня мрачный костер, что впереди еще,
Ты к уму примешай чуточку глупости, 
Сладко впору безумствовать.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Ода 12. К Вергилию, по-видимому купцу, торговавшему восточными благовониями. Некоторые комментаторы допускали мысль, что эта ода обращена к поэту Вергилию (умершему в 19 году) и включена в состав четвертой книги после его смерти, но это мало вероятно.


carm. iv xiii audivere, lyce, di mea vota, di...


Боги вняли моим, Лика, молениям,
Боги вняли: смотри  стала старухою,
Но казаться красивой
Хочешь  шутишь и пьянствуешь.

5 С хмелю голос дрожит  и безучастного
Купидона зовешь... Тот успокоился
У искусницы в струнах 
Юной Хии на личике.

Он надменно летит мимо засохшего
10 Дуба, мимо тебя; портят желтеющий
Зуб тебя, и морщины,
Портит снег головы твоей.

Пурпур косских одежд и самоцветы все
Не вернут для тебя прошлого времени:
15 В фастах, всеми прочтенных,
День летучий занес его.

Где краса, кожи блеск, где же прекрасные
Жесты? Что же от той, прежней, живет еще,
Что дышала любовью, 
20 Власть терял над собою я! 

За Кинарой была первой красавицей
И в искусстве знаток?.. Но не продолжили
Судьбы века Кинаре,
А назначили долгую

25 Лике жизнь, уравняв с дряхлой вороною,
Чтобы видеть могли юноши пылкие 
Не без громкого смеха 
Факел, в пепел распавшийся.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iv xiv quae cura patrum quaeve quiritium...


Каким деяньем граждан, сенаторов
Воздать почетный дар твоим доблестям,
О, Август, и навек прославить
В надписях их, в летописных книгах, 

5 О, величайший из повелителей,
Где только солнце людям лучи дает!
Законов Рима не принявший 
Силу винделик узнал недавно

Полков могучих; Друз сокрушил тебе
10 Генавнов диких римским оружием
И быстрых бревнов; сверг твердыни,
Что возвышались на грозных Альпах...

Врагов суровых  вдвое отважней он!
Нерон же старший с битвой жестокою
15 Пришел  и скоро ретов лютых
Бросил назад при звезде счастливой.

И было дивно в этом побоище,
Как неустанно гибелью сыпал он
На тех, кто умереть поклялся
20 Смертью свободных... Как Австр вздымает

На море бурю (тучи прорежет тут
Плеяд созвездье)  гнал он без устали
Так толпы вражьи, в пыл сраженья
Прямо несясь на коне ревущем.

25 Быку подобный Ауфид несется так,
Что царство Давна моет, Апулию,
Когда он бешен и грозится
Всем насажденьям потопом страшным, 

Как Клавдий рушил войско железное
30 Врагов свирепых в натиске пламенном,
Кося и первых и последних, 
Сам без урона, устлал он землю.

Но ты дал войско, ты указанья дал,
Твое и счастье. В день, как униженно
35 Александрия двери настежь
И опустевший дворец открыла, 

Через три люстра  благоприятная
Фортуна снова войны закончила,
Принесши славу и желанный
40 Блеск твоим подвигам завершенным.

Кантабры, раньше неукротимые,
Мидийцы, инды, скифы-кочевники 
Тебе дивятся, о, защита
Нас, италийцев, и власти Рима.

45 И Нил, истоки в тайне скрывающий,
Дунай, и Тигра волны бегучие,
И океан, чудовищ полный,
Что у Британии дальней плещет,

И племя галлов, смерть презирающих,
50 Ибер суровый,  все повинуется,
И кровожадные сигамбры,
Меч положив, пред тобой склонились.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

carm. iv xv phoebus volentem proelia me loqui...


Я петь сбирался битвы, падение
Земель, но лирой Феб прогремел своей,
Чтоб малый парус не пускался
В море Тирренское. В век твой, Цезарь,

5 К полям вернулось нашим обилие;
Знамена снова в храме Юпитера,
Что ты сорвал с дверей у парфов
Гордых; и запер, войну окончив,

Ты храм Квирина, и безграничному
10 Узду набросил ты своеволию,
Изгнал из жизни преступленья,
Восстановивши былую доблесть,

Что нам взрастила имя латинское,
Взрастила славу, мощь италийскую,
15 Распространив величье власти
С запада солнца до стран восточных.

У власти Цезарь  и уж не страшны нам
Войны гражданской ужас, насилие,
Ни гнев, что меч кует и ссорит
20 Между собой города на горе.

Закон нарушить смеют ли Юлиев,
Кто из Дуная пьет из глубокого,
Иль геты, серы, перс неверный,
Или у Дона брегов рожденный?

25 А мы и в будни, мы и по праздникам,
За щедрым даром Вакха веселого,
С детьми и женами, все вместе,
Как подобает, богов призвавши, 

Восславим в песне, древним обычаем,
30 Под звук лидийской флейты  всех доблестных,
Восславим Трою, и Анхиза,
И благодатный Венеры отпрыск.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 15. Эта ода в честь Августа,  быть может, «лебединая песнь» Горация.  «Квирин»  Янус, двери храма которого до нашей эры затворялись только пять раз: при царе Нуме, после Первой пунической войны и трижды при Августе.


carm. saec. i phoebe silvarumque potens diana...


Феб, и ты, чья власть по лесам, Диана!
Светочи небес! Вы, которых чтили,
Вечно будут чтить, дайте нам, что просим
В сроки святые, 

5 Как Сивиллин стих указал избранным
Юношам воспеть и девицам чистым
Важный гимн богам, возлюбившим Рим наш,
Град семихолмный!

Солнце! Свет благой! На конях блестящих
10 Ты выводишь день и скрываешь, вечно
Вновь родясь,  не знай ничего ты в мире
Рима прекрасней!

Ты, что в час родов наступивших  помощь!
Матерей храни, Илифия, свято,
15 Имя ли возьмешь для себя Луцины,
Иль Генитальи.

Дай потомство нам и успех сенату,
Что хотел союз укрепить супругов,
Брачный наш закон поддержи  сулит он
20 Нам поколенье, 

Чтобы круг времен в сто годов с десятком
Игрищ нам бы нес торжество и песни 
Трижды светлым днем и приятной ночью
При многолюдстве.

25 Парки, вас молю, провозвестниц правды:
Непреложный рок ваших слов законы
Свято чтит. К тому, что ушло, прибавьте
Светлого счастья.

А Земля, в стадах и созревших нивах,
30 Пусть колосьев даст на венок Цереры.
Пусть целитель-дождь и небесный воздух
Плод воз лелеют.

Спрячь свой лук, о, Феб, и спокойный, кроткий,
Юношей мольбы благосклонно слушай!
35 Слушай дев, Луна, в двух рогах царица
Звездного неба.

Беля создан Рим через вас, о боги,
И отряд троян брег этрусский занял
По внушенью: плыть  уцелеть, меняя
40 Город и ларов,

А святой Эней, пережив отчизну,
Путь безвредный знал по горящей Трое,
Без препятствий путь, чтобы дать в грядущем
Больше, чем было, 

45 Дайте ж честный нрав молодежи чуткой,
Дайте старцам мир и покой, о, боги,
Риму  всех богатств и потомства больше,
Полного счастья.

Вот, Анхиза кровь и Венеры, Цезарь,
50 Молит вас, быков принося вам белых.
Дайте все: врагам он ужасен в битве,
К павшему кроток.

Мощна Рима рать на водах и суше:
Парф дрожит ее и секир альбанских;
55 Гордый прежде скиф иль индийцы  ныне
Ждут приказаний.

Верность, мир и честь, и стыдливость древних,
Доблесть, что была в небреженьи,  смело
К нам идут, и льет Изобилье полный
60 Рот благодатно.

Если вещий Феб со стрелой блестящей,
Чтимый хором муз и дающий людям
Облегченья дар в утомленьи тела
Песнью целебной,

65 На алтарь, как друг, Палатинский смотрит,
Рима мощь, земли благодать латинской,
С люстра в люстр вперед все ведет бессменно
К лучшему веку;

Если ты, чей кров  Авентин и Алгид,
70 Здесь мольбам мужей  их пятнадцать  внемлешь
И на юных песнь благосклонно слух свой,
Дева, склоняешь, 

Воля то богов! Так Юпитер хочет!
Эту мысль домой мы несем святую, 
75 Мы, наш хор, хвалить научившись в песне
Феба, Диану.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

Юбилейный, или «вековой», гимн (carmen saeculare) был написан Горацием в 17 году для вековых игр,  празднества, учрежденного якобы в год основания республики. Это празднество, по преданию, повторялось трижды через перерывы в 110 лет. Следующее празднество должно было происходить в 49 году, но обычай был не соблюден из-за междоусобной войны между Цезарем и Помпеем. При Августе решено было возобновить это вековое празднество с целью торжественно ознаменовать наступление «нового века». Так как хронологически нельзя было оправдать устройства этих столетних игр, правительство прибегнуло к разным комбинациям и при помощи древних пророчеств (сивиллиных книг) подогнало празднование к 17 году. Самый ритуал празднества был составлен заново, и оно должно было закончиться гимном Аполлону и Диане, составление которого было поручено Горацию.


На сайте используется греческий шрифт.


МАТЕРИАЛЫ • АВТОРЫ • HORATIUS.RU
© Север Г. М., 20082016