переводчики

О, краснобай Меркурий, внук Атлантов!
Ты диких был людей образователь;
Устам их подал речь, телодвиженьям
Приятну ловкость.

5 Ты будешь мной воспет, богов посланник,
Чрепаховую изобретший лиру;
Ты все, что взглянется тебе, меж шуток
Искусно крадешь!

Тебе, дитяте, грозно рек Аполлон:
10 «Не скрылась же татьба волов...» Но видя
Что и колчан пропал с рамен — от гнева
Прешел ко смеху.

Не чрез тебя ли мог Атридов гордых
Богатый обмануть Приам под Троей,
15 Сквозь вражий стан, сквозь все огни и стражи
Идущ к Ахиллу.

Благочестивых ты ведешь усопших
В поля блаженны — легким сонмам теней
Претишь златым жезлом; любезен в горних
20 И в преисподних.

Не опять ли, корабль, волны несут тебя
В море? Ах придержись якорем в пристани
Тихой. Разве не видишь:
Обе скамьи лишенны весл?

5 Ветром щогла твоя бурным надломлена,
Снасти стонут. Корма может ли противу
Стать, без крепких канатов,
Напирающей силе волн!

Ветрил нет у тебя целых, и нет уже —
10 Коих можно б призвать в нужде — богов твоих.
Тщетно родом гордишься,
Что из славных Понтийских сосн

Ты состроен. Вотще хвалишься именем;
Не защита пловцу лепая живопись,
15 Коей ты изукрашен.
Берегись, чтоб опять не стать

Злых игралищем бурь. Сколько недавно мне
Стоил слез ты, корабль, сколько забот теперь!
Не вдавайся в неверну
20 Зыбь, где много блестящих скал.

Оставь блестящий храм Книдийский
И рощи Пафоса, спустись, Венера, к нам!
Мы с Клоей ждем тебя; алтарь и фимиам
Готов уже; приди, простой наш домик низкой
5 Преобрати во храм!

Не позабудь при том Амура взять с собою
И пояс Грациям стыдливым развяжи;
Пусть смехи, игры к нам веселою толпою
С Эрмием притекут, и с младостью драгою
10 Которы без тебя, как будто без души.

О чем в Аполлоновом храме
Усердно молится поэт,
При воскуренном фимиаме
Коль вина на алтарь лиет? —

5 Не для него в сардинских спеет
Благословенных нивах рожь,
Ниже калабрским богатеет
Руном он мягким овчих кож,

Не просит он сокровищ злата
10 И зубья индского слона,
И чтоб угодьями богата
Земля ему была дана:

Нет, пусть другим фалернских гроздий
Возделыванье вверит рок.
15 Купцы и корабельны гости
Бесценный оных выпьют сок, —

На сирски выменяв товары,
Из полных выпьют чаш златых
(Внегда фортунины удары
20 Щадят боголюбимцев сих,

И понт неверный их лелеет,
Летящих на корысть и смерть).
Мне маслина одна довлеет
И овощь легкая во снедь.

25 О Феб! дай смышленну и здраву
Мое стяжанье мне вкусить,
Не уронить ввек добру славу,
А паче лиру не забыть.

Равно бессчастны, о Лициний,
Кто тщится плыть против вершины,
И кто, страшася слишком волн,
Близ берега свой держит челн.

5 Ходяй срединою златою,
Не дружен смерди с чернотою,
Ниже завистный мещет взгляд
На велелепие палат.

Для древ высоких ветер страшен;
10 Главам превознесенных башен
Паденье злейшее грозит,
И в темя гор перун разит.

Но в бедствии не унывает,
А в счастии готов бывает
15 К пременам рока бодрый дух.
Вратится вечно счастья круг:

К нам зимы, весны дышат с неба!
Всегда ль в священной длани Феба
Звенит в погибель грозный лук —
20 И арфы нежной слышен звук.

Будь тверд в напасти, безбоязнен;
Но также, если ветр приязнен
Вздул туго парусы твои,
Благоразумно их сбери.

Я видел Вакха! (веруй потомство мне!)
В далеких скалах нимф он стихам учил;
Они твердят, а козлоноги
Сатиры ухом внимают острым.

5 Эвое! смутным дух мой веселием
Объят. Волнуюсь; Вакхом исполнена,
Моя трепещет грудь... пощады,
Либер! пощады, вращатель тирса!

Охотно стану петь о ликующей
10 Фиаде; петь, как млечные, винные
Ручьи в брегах богатых льются,
Каплют меды из дуплов древесных.

Твоей супруги в звезды поставленный
Венец, Пенфеев дом опровергнутый,
15 Фракийского Ликурга дерзость,
Смертью наказанну, петь я стану.

Ты держишь реки, море в послушности;
Тобой внушенна, в дебрях Вистонии
Свои власы дерзает Нимфа
20 Связывать туго змеей, как лентой.

Когда Гиганты горды воздвигнулись,
Тогда, защитник царства родительска,
Вонзил ты львины когти в Рета,
Лютым его отразил ударом.

25 Хотя дотоле всякому мнилося,
Что ты рожден лишь к играм и пиршествам,
Но ты явился сколько к мирным,
Столько и к бранным делам способен,

В Тенар ли сходишь, рогом украсившись
30 Златым — внезапно Цербер смиряется;
Ползет к тебе, хвостом ластяся,
Ногу тремя языками лижет.

В стремнинах дальних (веру дадите мне!)
Я видел Вакха, песноучителя,
Дриад и Нимф, и козлоногих
Сатиров, внемлющих ухом острым.

5 Эвое! смутным дух мой веселием
Объят. Волнуюсь; Вакхом исполнена,
Моя трепещет грудь... пощады,
Либер! пощады, грозящий тирсом!

Теперь я в силах петь о ликующей
10 Фиаде; петь, как млечные, винные
Ручьи в брегах струятся тучных,
Каплют меды из древесных дупел.

Венец супруги, в звезды поставленный,
Чертог Пенфеев в тяжких развалинах,
15 Фракийскому за злость Ликургу
Смертную кару воспеть я в силах.

Ты держишь реки, море в послушности;
Тобой внушенна, в дебрях Вистонии
Свои власы дерзает Нимфа
20 Связывать туго змеей, как лентой.

Когда Гиганты горды воздвигнулись,
Тогда, защитник отчего царствия,
Вонзил ты львины когти в Рета,
Лютым его отразил ударом.

25 Хотя дотоле всякому мнилося,
Что ты рожден лишь к играм и пиршествам,
Но ты явился сколько к мирным,
Столько и к бранным делам способен,

Златым украсясь рогом, нисходишь ли
30 Во ад — внезапно Кербер смиряется;
Ползет к тебе, хвостом ластяся,
Ногу тремя языками лижет.

Сойди с небес, царица Каллиопа!
Бессмертным пением свирель наполни,
Или издай свой глас приятный,
Или ударь во струны Фебовы.

5 Чу! слышите ли? либо я обманут
Мечтаньем сладким: глас ее и шорох
В священной мню внимать дубраве,
В журчанье вод, зефиров в веянье.

Еще я отрок был. На Апулийских
10 Горах я, утомясь, вздремал однажды
От игр и беганья; в то время
Меня приосенили голуби,

Священны птицы. И из сел окружных,
Из Ахеронции и из Форента
15 Народ, во множестве собравшись,
Дивился чудному видению,

Что сонного ни ползкий гад не тронул,
Ни хищный зверь, — и что кругом закладен
Святыми лавров, мирт ветвями,
20 Не без богов отважный отрок спит.

Я ваш, о музы! ваш я, где бы ни был,
На высотах Сабинских, иль в прохладном
Пренесте; Тибура ль пригорок,
Иль Байи взморие влечет меня!

25 Любителя парнасских вод и хоров
Ни битва во Филиппах не сгубила,
Ниже паденье древа злого,
Ниже в Сиканских Палинур волнах.

Ведомый вами, я могу пуститься
30 В пучину Босфора пловцом отважным,
И по степям ассирским, жарким,
Неутомимо пешешествовать.

Британцев видеть, к странникам суровых,
И пьющих конску кровь конканов зверских,
35 И, невредим сквозь остры стрелы,
Гелонян, и сквозь Скифский Понт тещи!

Когда великий Кесарь, после трудных
Походов, по градам расставит воев,
Он к вам в пещеру Аонийску
40 На сладкий отдых удаляется.

Благоотрадные! совет ваш кроток
И добр всегда. Еще мы помним буйных
Титанов, коих сонм надменный
Низложен, стерт палящей молнией

45 Из длани Зевса, предержащей землю,
Кротящей бурное в пределах море,
Имущей вся, и ад во власти;
Людьми; богами право правящей!

Хотя и зельный страх вселяла Зевсу
50 Сих облых юношей растуща сила,
Как их два брата подвизались
Поставить Пелион над Оссою:

Но что Тифей и броненосный Мимас,
И что Порфирион с грозящим зраком,
55 И Рет, и Энкелад кичливый,
Метатель древ с корнями вырванных,

Против Палладиной эгиды звучной
Могли содеять? Там, к сраженью жадный,
Стоял Вулкан, там матерь Ира,
60 И рамо тулом украшающий,

Власы же разрешаяй боголепны
Во омовении росой Кастальской,
Лесов Ликийских покровитель,
Аполлон, Кинфа бог и Делоса.

65 О Мудрость! без тебя не в пользу сила;
С тобою же она когда в союзе,
Ей сами боги помогают,
Но посрамят самонадеянье.

Свидетельствуют то Гигант сторукий
70 И оный оглашенный искуситель
Дианин, Орион, — сраженный
Стрелами девы целомудренной.

Еще своих земля чудовищ кроет
И сетует, что их небесна молнья
75 Низслала в Оркус, — и не выел
Доднесь надложенную Этну огнь.

Ниже оставит Титиеву печень
Служитель мщения клевать пернатый,
И в триех стах лежит оковах
80 Прелюбодейство Пирифоево.

Премудро скрыли боги грядущее
От наших взоров темною нощию,
Смеясь, что мы свои заботы
Вдаль простираем. Что днесь пред нами,

5 О том помыслим! прочее, столько же
Как Тибр, измене всякой подвержено:
Река, впадающая в море
Тихо в иной день, брегам покорно;

В иной день волны пенисты, мутные
10 Стремяща; камни, корни срывающа;
Под стоном гор, дубрав окрестных,
Домы, стада уносяща в море.

Тот прямо счастлив, царь над судьбой своей,
Кто с днем протекшим может сказать себе:
15 «Сегодня жил я! пусть заутра
Юпитер черные тучи кажет,

Или чистейшу ясность лазурную, —
Но не изгладит то, что свершилося;
Ниже отымет те минуты,
20 Кои провел я теперь толь сладко.»

Фортуна любит мены жестокие;
Играет нами злобно, и почести
Неверны раздая, ласкает
Ныне меня, а потом другого.

25 А я бесскорбен: хочет ли инуда
Лететь, охотно все возвращаю ей;
Своею доблестью оденусь,
Правду свою обыму и бедность.

Когда от бурных вихрей шатаются
30 Со скрыпом мачты, — мне не вымаливать
Себе драгих стяжаний целость;
Мне малодушно не класть обеты,

Чтоб алчным морем не были пожраны
Мои товары дальнепривозные.
35 За то проеду безопасно
В самые бури на утлом струге!

Крепче меди себе создал я памятник;
Взял над царскими верх он пирамидами,
Дождь не смоет его, вихрем не сломится,
Цельный выдержит он годы бесчисленны,
5 Не почует следов быстрого времени.
Так, я весь не умру — большая часть меня
Избежит похорон: между потомками
Буду славой расти, ввек обновляяся,
Зрят безмолвный пока ход в Капитолию
10 Дев-Весталей, вослед первосвященнику.
Там, где Авфид крутит волны шумящие,
В весях, скудных водой, Давнус где царствовал,
Будет слышно, что я, рода беззнатного
Отрасль, первый дерзнул в римском диалекте
15 Эолийской сложить меры поэзию.
Сим гордиться позволь мне по достоинству,
Муза! сим увенчай лавром главу мою.

Кто Пиндару во след дерзает,
Тот восковым себя вверяет
Дедаловым крылам —
И имя от него останется морям.

5 Как с гор река бежит, проливным
Дождем наводнена, — так дивным
Витийством быстр, широк,
Из Пиндаровых уст Поэзьи реет ток.

Не упразднит венец лавровый,
10 Отважно ль в дифирамбах новы
Он словеса родит
И стих от всякого размера свободит.

Богов ли песнью величает,
Сынов ли их он ополчает
15 На достославный труд,
Кентавров и химер ужасных да сотрут.

Тому ли кто в Элиде стяжет
Награду поприщ, — он окажет
Бессмертной песнью честь,
20 Которая столпов и статуй краше есть.

Или по юноше льет слезы,
Которого поблекли розы —
Его приятность, нрав,
Возносит ко звездам, из Оркоса изъяв.

25 Всегда Дирцейский лебедь равен,
Легок в паренье, неослабен
Держаться в высотах, —
А я подоблюся пчеле, что на цветах

По лугу злачному гуляет,
30 Со многим тщаньем собирает
Из разных мед соков —
Тружусь над мелочным сложением стихов...